Без энтузиазма попрощалась с мамой, пожелав ей скорейшего возвращения.
Та обняла дочь, отстранила. Пристально посмотрела в её глаза.
— Помни, о чём мы с тобой говорили, — сказала строго. — Ошибки мы свершаем быстро, легко, не думая, а расплачиваемся за них всю оставшуюся жизнь.
В мастерской Нику ждали.
Янс и Маркус встретили её радостными улыбками.
Девушка отдала им пирог, наказав, что съесть его они должны не раньше обеда.
— С рыбой? — принюхался Маркус, смешно поведя носом. — Люблю пироги с рыбой.
— А я люблю с мясом и луком, — сказал Янс.
— Договорились, завтра принесу с мясом.
— Не балуйте их, госпожа Руз, — вмешался мастер Губерт. — Когда желудок полный, работа не влечёт.
Ника потрепала Маркуса по взлохмаченной шевелюре:
— На голодный тоже много не наработаешь.
Гончар читал договор не менее тщательно, чем девушка читала договор с банкиром. Дойдя до пункта, где упоминалось клеймо заказчика, вскинул голову и округлил глаза:
— Какое клеймо? Какого заказчика?
— Моё клеймо, — показала его Ника не без гордости. — Вы ведь не станете отрицать, что авторское право на создание внешнего вида заказанных мной у вас изделий принадлежит мне и ничего общего с вашими горшками и кувшинами не имеет. Вы всего лишь изготовитель.
Мастер выпятил подбородок и поджал губы, явно с трудом вникая в суть сказанного госпожой. Медлил с ответом.
Ника воспользовалась затянувшейся паузой:
— Вам запрещено использовать мои идеи в ваших будущих изделиях, предназначенных для продажи.
Мужчина отложил ручку с пером и сощурился, отыскивая в договоре спорный пункт. Вздохнул с недовольством:
— Ваши идеи столь чудны… — глухо кашлянул в кулак и огладил бороду. — Не думаю, что они будут интересны кому-то помимо вас.
В его потемневших глазах Ника прочитала мало утешительного для себя — мастер обиделся. Если бы он знал о таком повороте дел до начала работ, то ей пришлось бы искать другого исполнителя.
— Было бы замечательно, — улыбнулась она миролюбиво. — Простите, если обидела вас, но, поймите меня правильно. Мне очень хочется, чтобы подобной посуды не было ни у кого.
Оглянулась на полки, заполненные пивными кружками и другими изделиями из красной глины. Завтра доставят белую глину. Процесс изготовления посуды идёт полным ходом. Поворачивать назад поздно.
Мастер читал договор. Казалось, что он не слушает привередливую заказчицу.
— И здесь штраф? — глянул на Нику с раздражением. — За что?
— Я подам на вас в суд, если когда-нибудь обнаружу в вашей лавке или на рынке во время воскресной торговли изделия, идентичные с моими. Столовая посуда и иные изделия моего авторства предназначены для моего личного пользования в кофейне, и продавать их я не собираюсь.
Она взяла паузу и перевела дух, давая мужчине время переварить услышанное. Каким бы трудным ни был разговор, избегать его нельзя. Продолжила:
— Уверена в вашей порядочности, поэтому не вижу препятствий с вашей стороны для подписания договора и клеймения совместно изготовленных изделий двумя клеймами. На посуде, которую я изготовлю единолично, будет стоять только моё клеймо.
Гончар прикрикнул на устроивших потасовку подмастерье и ученика и указал Нике на отпечаток клейма в договоре:
— Ваше клеймо недейственное. Оно даётся с разрешения главы гильдии горшечников. Вы в сей гильдии не состоите.
— Гильдия контролирует производство товаров и их оборот. Вы продаёте свои изделия и платите налог с продаж. Для меня собственноручно изготовленная глиняная посудой не товар. Я не намерена ею торговать и создавать вам или вашей гильдии конкуренцию. Отнестись к моему клейму как к именной печати художника-керамиста. Как художник подписывает свои картины своим именем, так и я поставлю на свои изделия свою печать. Подписывайте договор и будем работать дальше.
Убедила Ника мужчину или он уступил её натиску, но мастер Губерт с глубоким вздохом пожевал губами, утёр их и подписал договор.
Девушка предусмотрительно положила свой договор в карман передника, подмигнула притихшим помощникам и улыбнулась:
— Вас это тоже касается.
Что она имеет в виду, каждый из них решит для себя сам.