— Что это с ней? — торжествовала Хенни.
— Поумнела, — посмеивалась над Линой Ника. — Поняла, что садовник ничего интересного из себя не представляет. Тебе тоже стоит к нему присмотреться внимательнее. Глядишь, и ты прозреешь.
Госпожа Маргрит была настроена к Хенни не столь сочувственно. В штате её прислуги появились поломойка и две привлекательные молоденькие горничные, для которых она по совету дочери заказала у портнихи комплект однотипной одежды: тёмно-серые закрытые платья с длинными рукавами, узкими белыми воротничками и манжетами вкупе с такими же белыми фартуками и наколками из белоснежной ткани вместо чепчиков.
Нике всегда нравилась униформа горничных викторианской Англии — строгая и в то же время нарядная и аккуратная, подчёркивавшая социальный статус нанимателя.
Как и пообещала, мама управилась с ремонтом комнат второго этажа за оставшиеся девять дней до намеченной даты открытия кофейни. Но к заселению покои пока готовы не были. Госпожа Маргрит ждала доставку мебели, картин, ковров, циновок, портьер и выполнения в швейной мастерской большого заказа по пошиву стёганых покрывал и постельного белья с вышитой на нём монограммой «wZw» — «Ветер странствий».
На вопрос дочери, значит ли это, что гостевой дом станет называться как и кофейня, не вдаваясь в рассуждения, коротко ответила:
— Да.
Ника была польщена.
Девять дней ремонта она перенесла стойко. С ним совпала доставка продуктов. Чтобы рабочие не вытоптали цветы в дворике, девушка попросила Гуго соорудить временные ограждения вдоль дорожек. Временные ли? С сожалением сознавала, что нет ничего более постоянного, чем временное.
Ника с удовольствием сделала бы третий вход в дом с другого торца, где имелся проход в особняк через калитку. При этом пришлось бы лишиться кладовой и бельевой, к чему девушка совершенно готова не была. Лишних помещений в доме нет, а уменьшать кухню за счёт обустройства кладовых неразумно.
Кухня с двумя входами, насосной установкой и подвалом с ледником и без этого поделена на три зоны: зону готовки, моечную и сервизную с громоздкими буфетами. Половинчатая дверь большую часть времени оставалась открытой настежь.
«Всё же вышло бы неплохо», — пожалела Ника о недостаточно большой площади первого этажа. С улицы можно было бы попасть прямиком к лестнице, ведущей на второй этаж. Отдельный вход позволил бы изолировать ванную комнату и дворик.
Выслушав предложение дочери и чуть подумав, госпожа Маргрит согласилась, но с оговоркой: большую часть расходов дочь возьмёт на себя. Нынешний вход маму вполне устраивал и неудобств не доставлял, а постояльцы, как правило, господа состоятельные, воспитанные и тихие.
Ника поделилась задуманным с Ван дер Меером.
— Руз, не сейчас, — в спешке ответил он. — Данным вопросом можно заняться позже.
«Позже так позже», — согласилась она. Не отказал категорически — уже хорошо.
«К заезду первых постояльцев распорядиться заменить замки на дверях второго и третьего этажей», — сделала мысленную зарубку. После ремонта выяснилось, что врезные замки заржавели и к некоторым из них утеряны ключи.
В последние десять дней Кэптен приходил хоть и каждый день, но времени с компаньонкой проводил ничтожно мало. Проверял доставку продуктов, сверялся со своими бумагами, спрашивал, нужна ли его помощь и торопливо уходил.
Ника провожала его тревожным взором. С мужчиной что-то происходило. Он стал задумчивым и немногословным, часто исподтишка наблюдал за ней. Она всегда чувствовала его взгляды, и когда они встречались, Адриан немедля отводил глаза.
Делиться личными переживаниями с компаньонкой он не стремился, а она в душу к нему не лезла. Догадывалась, что заметно ухудшившееся настроение Кэптена может быть связано с прошениями, месяц назад отправленными в адмиралтейство, страховую компанию и в церковный суд.
Понятно, что ждать каких-либо вестей рано, но уж очень не терпелось получить положительные ответы. Нике казалось, что результатов она ждёт сильнее Ван дер Меера. К тому же Анника вот-вот должна родить, и Адриан невольно станет отцом чужому ребёнку.
Посмеяться бы над странными играми судьбы, но смеяться Нике не хотелось.
Глава 25
Поменяв позу и вытянув под стол ноги, Ника слушала звон монет и шелест бумаги.
Госпожа Маргрит считала выручку: беззвучно шевелила губами, складывала медные стюверы и серебряные гульдены в столбики.