Питер расправил плечи, приосанился:
— Малый жизненный опыт не позволяет тебе видеть, что полезную выгоду в деле ищет не иначе как разумный и практичный человек.
— Угу, практичный, — сделала задумчивый вид Ника. Неспешно рассуждала: — Практичный человек в каждом деле ищет для себя выгоду, то есть ищет источник личных доходов, обогащения. Получается, им движут алчность и корысть. Он пользуется доброжелательностью окружающих, тем самым нанося им вред. Выходит, это плохой человек. Низкий и безнравственный, — сделала вывод.
Питер в раздумье потёр переносицу:
— Весьма опрометчиво с твоей стороны определить практичного человека как низкого. Руз, не пойму, к чему ты клонишь? — заёрзал он на сиденье.
— Увы, дорогой кузен, в брачном союзе с господином Ван Ромпеем я не вижу для себя никакой выгоды, — скромно улыбнулась она. — Хоть я и благородных кровей, но безоговорочно исполнить свой долг и пожертвовать собой ради благополучия других не готова. Как говорится, своя рубашка ближе к телу. Хенни! — позвала Ника, прислушиваясь к неразборчивому гудению недовольных голосов из кухни. — Подавай обед. И вина принеси.
На молчаливо и недовольно взиравшего на неё Питера не смотрела. Она дождётся приезда господина Ван Ромпея и поговорит с ним по душам. При любом раскладе к его возвращению у неё должен быть готов путь отхода.
Ника поднималась на второй этаж, размышляя, под каким убедительным предлогом можно ненадолго выйти из дома. Как назло, ничего подходящего на ум не приходило. В надежде, что во время разговора на нужную мысль её подтолкнёт сама госпожа Маргрит, она подошла к двери в комнату Якубуса и в нерешительности остановилась.
Сквозь неплотно закрытую створку слышались глухие рыдания — мама плакала. Судорожно всхлипывая и глотая окончания сбивчивых фраз, жаловалась покойным сыну и мужу на непослушание Руз. Просила у них совета.
Слёзы чужой матери тронули до глубины души.
Ника никогда не видела свою мать плачущей. Быть может, именно в эту минуту в ином измерении Илона Витальевна оплакивает смерть единственной дочери?
Она отступила от двери и прижала ладони к щекам. На глаза навернулись слёзы. Жалость кислотой разъедала душу.
Девушка не знала, как утешить отчаявшуюся женщину, потерявшую не только мужа и сына, а и дочь. Будь Руз на своём месте, Якубус был бы живой, взял бы кредит на покупку пивоварни, женился. Руз покорилась бы воле матери и брата и вышла бы замуж за того, кого бы ей сосватали.
Ника не стала тревожить госпожу Маргрит и спустилась в кухню.
Узнав от Хенни, что Питер со слугой ушли в неизвестном направлении, поискала в гостиной папку с документами.
Не найдя, вернулась в кухню. Предстояло незаметно уйти из дома. Желательно одной.
Вымыв посуду, Хенни приступила к уборке гостиной. Оглядываясь на молодую госпожу, жаловалась, что устала, что с приездом гостей стало шумно и грязно, что в новом доме в Амстердаме будет иначе, и люди там другие, и жизнь веселее и легче. Всё ворчала и ворчала, гремя ведром и шваброй, с ожесточением шлёпая мокрой тряпкой по мраморному полу.
Ника ушла из дома через заднюю калитку. Она успеет вернуться до того, как обнаружат её отсутствие. Чем в случае необходимости объяснит свой внезапный уход, придумает на обратном пути.
К мыльной лавке она едва ли не бежала. Кутаясь в накидку, отворачивала лицо от порывов холодного ветра и редких капель дождя. Обходила лужи. На прохожих, спешивших, как и она, по своим делам, не смотрела.
В лавке не было ни одного покупателя, а пахло так, что стало трудно дышать. Повысившаяся влажность усилила неприятные запахи. В глаза бросился участок пола у плинтуса, покрытый чёрной плесенью.
От острого желания развернуться и тотчас уйти Нику удержал продавец.
Суетливо поздоровавшись, обойдя прилавок, и заслонив собой выход, он подошёл к посетительнице.
— Я вас помню, госпожа, — сказал улыбчиво с заискивающими нотками. — Вы приходили вчера. Если вам нужен хозяин, то их сегодня не будут. Приходите завтра.
— Ничего же плохого не случилось? — с тревогой спросила Ника.
— Хозяин по делам отбыли в Кампен. Обещали вернуться завтра поутру.
Не проронив ни слова, Ника развернулась и вышла из лавки.
Глотнув свежего воздуха, заметила, что находясь в магазинчике, дышала поверхностно, неглубоко, ртом, будто боялась отравиться.
«Как теперь быть?» — огорчилась она. Безответственность лавочника усугубила и без того плохое настроение.
По личным наблюдениям Ники, если её день начинался паршиво, то заканчивался он, как правило, ещё хуже. Впрочем, в ближайшие недели она от жизни ничего хорошего и не ждала. Сожалела, что белая полоса оказалась слишком уж узкой — полыхнула весенней радугой, поманила, обнадёжила и размылась, истаяла.