Ника повернулась к Хенни и рывком забрала из её рук накидку. Что бы ни было спрятано под сундуком, а поставить на место зарвавшуюся прислугу не помешает.
— Покажи, — спокойно отозвалась она. — Только помни, что это будет последним, что ты сделаешь в этом доме.
На Хенни она посмотрела с опаской. Не перегнула ли палку и не наговорила ли чего лишнего?
Вспомнив, что Якоб грозился её выпороть, и мать Руз тоже с прислугой не церемонилась, Ника успокоилась. Если она скажет что-нибудь не то или сделает не так, то всегда можно сослаться на головную боль и временную потерю памяти.
Палку она не перегнула. Женщина молчала, опустив глаза. Пора добавить несколько финальных штрихов.
— Уж я позабочусь, чтобы все хозяева в округе узнали, что ты не только безответственно относишься к своим обязанностям, а и подсматриваешь и подслушиваешь за господами, — Ника с довольным видом смотрелась в зеркало. Привыкала к себе новой. Объёмная и лёгкая накидка прикрыла бёдра и не мешала двигаться. — После этого работу в приличном месте ты не найдёшь. А теперь иди. Не забудь забрать поднос.
Ника немного поела — для вида. Аппетита не было. Да и откуда ему взяться?
Золотистый бульон с кусочком куриной грудки показался недосоленным и безвкусным, а творог кисловатым.
Пригубила сладкое пряное вино. Если его подали, значит, Руз его пила.
Понравились марципановое печенье с нежным вкусом и миндальным послевкусием, вяленые яблоки, абрикосы, инжир, чернослив, орехи в меду.
Ника подождала, когда служанка собрала остатки трапезы и, поджав губы и более не проронив ни слова, ушла с заметно испортившимся настроением.
Простенькую деревянную шкатулку она нащупала под сундуком сразу. Эх, Руз, нашла куда её спрятать! Кто моет пол в комнате? Не удивительно, что о ней знает Хенни.
Ника села у прикроватного столика и с волнением открыла шкатулку. В свете масляной лампы сверкнули золотые монеты.
Пересчитала их.
«Сорок три… гульдена», — название денежной единицы напросилось само.
Ника вспомнила, что великий Рембрандт8, живший в Нидерландах в середине семнадцатого века, продавал свои эстампы и офорты за сто гульденов каждый.
В бережно завёрнутом лоскутке Ника нашла необыкновенной красоты серьги-капли. Безусловно очень дорогие. Крупные небесно-голубые сапфиры чистейшей воды и удивительной огранки заискрились, заиграли на ладони.
На дне шкатулки лежал сложенный вчетверо плотный лист бумаги, оказавшийся разрешительным письмом на путешествие по Королевству Нидерландов с правом проходить в ворота городов без уплаты пошлин и сборов на себя и товар.
В нём указаны полное имя путешественницы — Руз ван Вербум, год рождения — 1656, место рождения — город Зволле.
Далее шли рост, описание внешности и дата выдачи документа — март, 1675 год.
«Своего рода паспорт9», — догадалась Ника, не удивившись, что свободно читает написанное.
Если Руз брала письмо в этом году, то ей уже есть или будет девятнадцать лет. Почему она прячет «паспорт», украшение и золотые монеты? От кого? От матери или Якоба? От обоих?
Ника не успела вернуть шкатулку на место.
Дверь отворилась и вошла мать Руз со стаканом молока на серебряной тарелке.
«Легка на помине», — вздохнула Ника, пряча шкатулку под полой накидки.
Госпожа приготовилась ко сну. На её ночную сорочку был наброшен пёстрый стёганый халат; распущенные волосы рассыпались по плечам и оказались не такими густыми, как ожидала увидеть Ника. Из чего сделала вывод: множество завитых локонов и косичек в дневной причёске женщины — накладные, причём искусно уложенные, от собственных не отличить.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила мать, присматриваясь к дочери. — Хенни наложила тебе повязку на грудь?
Ника утвердительно кивнула, не понимая, как смешанная с мёдом измельчённая свёкла облегчит боль в груди. Если бы нужно было съесть массу, чтобы избавиться от боли, Ника бы рискнула.
Мать с унылым выражением лица подождала, пока дочь выпила тёплое молоко с мёдом и забрала стакан. Пожелав ей сладких снов, добавила:
— Слушайся брата. Он единственный, кто о нас заботится, — и, поцеловав её в лоб, вышла.
Ника приоткрыла дверь в коридор и проследила за женщиной. Та спустилась на этаж ниже.
В доме воцарилась тишина.
Ника чуть выждала и вышла из комнаты, забрав шкатулку с собой. Пришло время выполнить задание Якоба.
В тёмном коридоре над скамьёй на полке стояла масляная лампа. Её скудного света едва хватало, чтобы сориентироваться в небольшом пространстве.