Зато господин губернатор чувствовал себя вольготно.
— Надо отдать вам должное, госпожа Маргрит, хозяйка вы хлебосольная. Говядина мягкая, во рту тает. Соус в меру кисло-сладкий, как я люблю, — он обтёр большим клетчатым платком то ли вспотевший, то ли в пятнах жира подбородок и открыто улыбнулся хозяйке. Опустил глаза на брошь на её груди. — Еда, приготовленная вашими ручками выше всяких похвал. Вино у кого покупали?
Маму с ответом опередил Якоб:
— У господина Борста на Винной улице, — подвинул к себе приземистую пузатую бутыль, принесённую банкиром. Оценил плетение корзины-фиаски. — Вижу, вино из Кьянти. Верно, господин Ван Ромпей? Двухлетней выдержки, из отборного винограда. Доброе вино, — шумно сглотнул набежавшую слюну.
— Понимаете толк в винах, — ответил гость, налегая на говядину в соусе. — Четыре дня назад доставили в Роттердам кораблём из Генуи.
Господин губернатор закивал:
— Да-да, недурственное вино, но… слабоватое.
Якоб раскраснелся, глаза сделались уже, губы расплылись в добродушной улыбке. Он осмелел:
— Можжевеловки отведать не желаете? Из винокурни Схидама. Она покрепче будет. Вот и селёдочка, копчёное мяско́, колбаска, сыры под неё имеются.
Он сделал нетерпеливый жест рукой в сторону кухни и за приоткрытой дверью раздался топот; мелькнул край юбки Хенни.
Ника не удивилась незримому присутствию служанки — подслушивала. Было бы странно, если бы за дверью её не оказалось.
После дегустации можжевеловки атмосфера разрядилась. Господин губернатор балагурил, его смех раздавался чаще и громче. Ему вторили сдержанный грудной смех хозяйки и хрипловатый — её сына.
Ника выпила вина, как и… госпожа Ма — хозяйка дома и мать Руз в одном лице. Сравнительное определение нашлось неожиданно и очень ей подходило.
Сухое вино с бархатистым вкусом и ягодно-цветочным ароматом осело в желудке приятным теплом; слегка закружилась голова. Пила Руз, а охмелела… Ника? Усмехнулась: чего только не придёт в голову подвыпившей девице?
Она исподтишка подглядывала за господином Ван Ромпеем. Опьяневшим он не казался. Не желал расслабиться и потерять бдительность? Умеет пить? Имеет большой опыт употребления спиртных напитков? Она снисходительно улыбнулась, глядя, как он, не участвуя в беседе, затеянной ради него, с довольным видом ест слоёный пирог со щукой.
Не испытывала к гостю ни симпатии, ни неприязни. Ей было всё равно, что он о ней подумает после услышанного разговора с госпожой Маргрит.
Ника никогда не была двуличной. На её лице всегда отражались истинные чувства, выдавая состояние души. Показные заигрывания, кокетливые ужимки, томные вздохи, робкие взгляды — не для неё.
Она не страдала от недостатка мужского внимания. Да и понравиться сильной половине человечества не старалась. Загнав глубоко в душу естественное женское желание, никогда не добивалась ничьего внимания. Зачем? Чтобы… что? Глядя на себя в зеркало, воздушных замков не строила. Так легче. Проще. Спокойнее.
Ника снова украдкой взглянула на сидевшего напротив неё пожилого мужчину. Подавив вздох, взяла ложку и подвинула к себе тарелку с гороховым супом.
Глава 9
— Что же вы молчите? — услышала она голос господина Ван Ромпея — требовательный и властный.
— Мне нечего вам сказать, — ответила, не поднимая глаз. Продолжала есть.
— Вы непослушная дочь, госпожа Руз. Ваша мать будет вами недовольна, — сказал он серьёзно, с лёгкой тенью разочарования.
«Всё-таки слышал», — беспокойно застучало сердце Ники. Слышал, как мать уговаривает дочь заболтать гостя, отвлечь, возможно, увлечь. Бесчестно и бессовестно.
Она взглянула на хозяйку дома, которая притихла. Не поворачивая голову в их сторону, прислушивалась к разговору.
«Пусть слушает!» — мстительно подумала Ника. Её оплошность. Говорила бы тише, не пришлось бы сейчас краснеть от неудобства. Она вздёрнула подбородок, посмотрела на гостя в упор и с вызовом спросила:
— Вам нравится, когда вам лгут в глаза? Вы ведь не настолько слепы, чтобы не замечать неискренности и лести.
— Увы, дорогая госпожа Руз, вижу и неискренность, и низкопоклонство распознать могу, — кивнул понимающе. — Скажу вам больше — угодливое восхваление люблю. В моём преклонном возрасте любого рода внимание со стороны молоденькой прелестной девицы крайне приятно.