Сверху послышался стук открывшегося окна. Под ноги с мокрым шлепком упала грязная половая тряпка. Ещё бы чуть-чуть и она шмякнулась бы на голову Хенни.
Ника ускорила шаг. Так больше шансов остаться если не совсем чистой, то хотя бы не облитой помоями.
— В следующий раз пойдём другой дорогой, — виновато отозвалась служанка, догоняя насупившуюся госпожу.
«Будет ли следующий раз?» — усомнилась Ника и с укором спросила:
— Что помешало тебе сделать это сегодня?
Хенни поправила корзину на сгибе локтя:
— Этот путь намного короче.
— И им не ходит госпожа Маргрит, — дополнила Ника недовольно.
Они вынырнули из переулка и оказались на широкой многолюдной улице. Дома на ней были шире, в три-четыре этажа, украшены богаче, с гербами владельцев в центре фасадов.
На главных воротах города раздался бой часов — отдалённый, глухой. В доме Ван Вербумов он ощущался громче и отчётливее.
Ника насчитала шесть ударов и не сдержала зевок, успев прикрыть рот ладонью.
Встречный мужчина поднял в приветствии широкополую шляпу и улыбнулся.
Мимо проковылял безногий калека на самодельных костылях.
Его обогнал чернявый мужчина. Проходя рядом, кашлянул и сплюнул в сторону.
В направлении рынка ехали гружёные товаром телеги. Продавцы тащили неподъёмные корзины или толкали впереди себя плохо управляемые тележки.
Ника присматривалась к жителям семнадцатого столетия — высоким мужчинам в однотонных тёмных камзолах и рослым пожилым женщинам в белых чепцах, молоденьким бодрым служанкам в сопровождении сонно зевающих хозяек. Состоятельные мужчины предпочитали пешей прогулке езду верхом.
Шум рынка послышался издалека. Сначала он был слабым, неразборчивым, напомнив шум приближающегося дождя. Затем перешёл в невнятный, беспорядочный гомон.
Торговля шла на площади перед церковью. Тонкий игольчатый шпиль её невероятно высокой башни пронзал низкие серые облака.
У Ники захватило дух. Она замедлила шаг. Захотелось подняться на самый верх башни и посмотреть оттуда на окрестности. Казалось, в какой бы части города не находился человек, башня видна отовсюду. Хороший ориентир, чтобы не заблудиться в лабиринте городских улочек и переулков.
Рынок гудел многоголосьем.
Крики продавцов сливались со скрипом и грохотом телег и тележек, ржанием лошадей, лаем бродячих собак, бранью торговцев, не поделивших место в торговом ряду. Кто-то кому-то наступил на ногу, толкнул… Сцепившихся задир разнимали и успокаивали соседи-торговцы.
Между прилавками сновали разносчики с коробами. Наперебой предлагали свой товар.
Громким басом привлекал к себе внимание продавец цветов в горшках.
Лудильщик гремел инструментом, обещая, что отремонтированная старая посуда станет как новая.
Звонил в колокольчик рыбак. Тонким голосом навязчиво вторил:
— Рыба, свежая рыба! Селёдка, треска, щука! — и снова звонил в колокольчик.
Трубил в рожок булочник. Слышался его надтреснутый голос:
— Свежие булки! Ржаные хлебцы! Кренделя! С пылу с жару! Только что из печи!
Ника вдохнула аромат свежей выпечки — вкусно.
Женщины раскладывали овощи на прилавках, перебирали в ящиках привозные фрукты.
Со всех сторон неслось:
— Капуста! Морковь! Зелень!
— Коричная вода! Анисовая настойка!
— Каплуны! Крупные, откормленные! По низкой цене!
И так по кругу до окончания торговли, до хрипоты и сорванного голоса.
От какофонии звуков в голове Ники гудело. В глазах пестрило от снующих людей.
— Госпожа, а вон там не господин Якубус?
Хенни прищурилась, глядя поверх головы мальчишки-лоточника, расталкивавшего впереди идущих людей.
— Где? — вертела головой Ника в поисках высокой фигуры Якоба.
— У караульной службы… на коне, — кивнула служанка на примыкавшее к церкви небольшое одноэтажное здание. — Какой же ваш брат красивый, — вздохнула она. — И при хорошей должности.
В чёрной строгой одежде, в шляпе с широкими полями, на вороном жеребце Якоб в самом деле выглядел впечатляюще.
Ника давно хотела узнать, чем он зарабатывает на жизнь семьи, но осторожно расспросить госпожу Ма или Хенни не подворачивалось удобного случая.
— Я бы не сказала, что его должность так уж хороша, — отозвалась она, рассчитывая на болтливость прислуги.
— Не всё же время ему быть капитаном ночного дозора19, — охотно поддержала разговор Хенни. — Через год-другой хозяин станут начальником полиции, затем старшим бальи, женятся… — она тяжело вздохнула и замолчала.