— Утром будет сильно болеть голова, а тебе ехать в Амстердам.
— Можно мне сделать пару глотков? Если не поддержать компанию, то можно вызвать у Адриана подозрение.
— Что ж, в таком случае пригуби, но не более. Господин Ван Ромпей должен видеть тебя здоровой и весёлой. Руз, весёлой и разговорчивой, — повторил Якубус строго и кивнул на оставленные книги. — Подписи поставь до ухода к Ван дер Мееру. Сегодня только две.
— Якоб, ты обещал, — напомнила она ему о недавнем разговоре.
— Об этом мы не договаривались. Здесь совсем другое.
Ника опустила голову. Ни спорить, ни торговаться, ни отказываться она не станет — осталось немного потерпеть и всё закончится. Прятала глаза, боясь, что Якубус прочитает в них смертный приговор себе. Он — шакал. А зверь всегда чует свою кончину.
Брат нежно поцеловал сестру в макушку:
— Когда-нибудь ты всё поймёшь и будешь благодарить меня за то, что я делаю для тебя и матери.
У двери задержался, глянул на Нику с прищуром и вышёл.
Его тихий, умиротворённый голос ещё долго звучал в её ушах.
Посмотреть со стороны, так даже в голову не придёт, что перед вами жертва и её палач — брат, который утром готов был убить сестру, осмелившуюся сказать ему, что она о нём думает.
Ника рассматривала крошечный флакончик со снотворным, и в душе поднимало голову слепое, гнетущее отчаяние. Ей придётся убить человека, испачкать руки его кровью.
«Убить не человека — зверя», — тут же нашлось оправдание.
Как бы поступила Руз, останься в живых? Предала бы любимого второй раз? Зная, что в этот раз он уже не вернётся?
Ника скривила губы: «Какая же это любовь?» Эх, ты… Неженка Руз. Слабая, глупая, никчёмная. Ван дер Меер никогда не полюбит такую.
— А такую, как ты? Тебя. Не Руз — тебя, — встрепенулось подсознание.
«Меня?» — растерялась Ника, прислушиваясь к учащённо забившемуся сердцу.
Увидела красивое лицо кэптена, его дерзкую улыбку, хмельные глаза, смотревшие на неё в упор. Услышала неспешный, притягательный голос. Солгать себе не посмела — Адриан ей понравился. До дрожи, до мурашек по коже, до боли в сердце, до остановки дыхания. Смотрела бы на него безотрывно. Рисовала бы только его.
Влюбилась? Когда успела? Ну не глупая?
Глупая.
Занозой в сердце сидел его последний, полный презрения карающий взгляд. И смех… злой, отчаянный. Ника тяжело вздохнула и смахнула слезу.
«Вот уж чем делу не поможешь, так это слезами», — решила она, переключаясь на оставленные Якобом книги, абсолютно одинаковые на первый взгляд.
Изучив их содержание, Ника нервно рассмеялась: «Надо же… Чёрная бухгалтерия».
Схема простая и, судя по объёму записей, давняя, чётко отработанная.
За провоз товаров в город купцы платят пошлину. Везут товаров много — пошлина больше, провозят меньше — пошлина щадящая.
Капитан ночного дозора Якубус ван Вербум ответственный за сбор пошлины в ночное дежурство. Ему и карты в руки.
Две книги, две бухгалтерии. Всего-то и нужно записать в «чёрную» книгу товаров меньше, чем прошло по факту через городские ворота, и скопировать подпись купца. Подписи пустячные, сделаны одними чернилами.
Ловко, не подкопаешься! И здесь вездесущий Якубус нашёл лазейку обмануть систему в ночное время. Причём действует не еженощно и не с одними и теми же купцами. Выбирает крайне осторожно, с умом. Попасться на «горячем» шанс ничтожный.
Ника оставила книги, тщательно вымыла руки и поднялась на чердак за шкатулкой. Не сдержалась, зашла в комнатушку Хенни и с высоты третьего этажа осмотрела участок соседа — неприглядный, с разросшимся запущенным виноградником и обветшалой, когда-то красивой беседкой.
Представила, как в надежде увидеть Адриана у окошка стояла Руз, изводила себя ревностью, топила в слезах надежду, хоронила несбывшиеся мечты.
Ника пересчитала гульдены в шкатулке — сорок восемь. Один золотой она истратила, чтобы купить карандаши и бумагу, оказавшиеся недешёвыми.
Она вернулась в свою комнату, спрятала шкатулку под подушку и спустилась в гостиную. Пора приступить к исполнению задуманного.
Глава 18
Хенни собирала господ в дорогу. Насупившись, сердито ворчала себе под нос:
— Вот так всегда… Как убирать за господами, готовить еду, стирать, выносить горшки так Хенни беги сюда, а как взять Хенни в большой город, так она не нужна. Кто в Амстердаме за вами горшки убирать будет, короб с одеждой носить, покупки опять же? Может, тот немочный господин, который сам еле ноги волочит?
Увидев молодую хозяйку в дверях кухни и проигнорировав её появление, она загремела утварью: