Убрала из шкатулки «паспорт» и серьги, вернула их под подушку. Ей нужны только гульдены — все сорок восемь.
Глава 19
Ника задержалась на крыльце и осмотрелась. На улице безлюдно. Темно. Тихо. Безветренно. Бледная луна пряталась за облаками. Дождь так и не собрался.
Послышался далёкий лай собаки. К нему примешались едва различимые голоса подвыпивших гуляк. Городок жил своей жизнью.
Как и сказала Хенни, в одном из окон первого этажа дома Ван дер Мееров горел свет.
«Подсвечник стоит в гостиной», — уверенно определила Ника.
Она помнила расположение комнат в чужом доме с высокой островерхой крышей. Он был не только больше дома Ван Вербумов, но и удобнее, с богатой и на то время модной обстановкой.
Помнила библиотеку с книжными шкафами, завешенными тёмно-синими занавесками.
Помнила карту мира на всю стену и огромный глобус у окна.
Помнила восторженный трепет Руз при виде стоявших на полках искусно выполненных моделей старинных торговых и военных кораблей — небольших, не длиннее локтя, с тонкими мачтами и раздутыми парусами, с крошечными штурвалами и снастями из конского волоса.
Помнила отца Адриана в нелепом коричневом парике, который он постоянно сдвигал со лба, открывая свои густые, тронутые сединой волосы, затем возвращал назад, потирая вспотевшую шею.
У отца Руз был такой же парик, который он не мог терпеть. Но носил, отдавая дань моде и этикету. Приходя домой, бросал его на стол, в сердцах выговаривая:
— Кто придумал столь изысканный способ пытки, как изводить мужчин сим недоразумением, вынуждая натягивать на благородные седины постыдную мерзость — завитой кобылий хвост?
— Ну какой же это кобылий хвост? — возмущалась мама, укоризненно качая головой. — Аллонж из здоровых человеческих волос от лучшего мастера Парижа. Мы с госпожой Ван дер Меер четыре месяца ждали исполнения заказа, чтобы вам, нашим дражайшим супругам, было не зазорно поехать на высший приём в адмиралтейство.
Отец обеими руками отмахивался от слов жены и спешно уходил в кабинет, на ходу указывая служанке, чтобы та согрела воды для мытья головы.
Ника решительно толкнула незапертую калитку, прошла по мощёной камнем дорожке и поднялась на крыльцо. Она помнила конструктивно простой и в то же время оригинальный дверной молоток в виде подвижной ручки в форме ключа, которая ударяла по навесному замку*.
Стукнув «ключом» два раза, Ника прислушалась. Не уловив ни малейшего шума за дверью, постучала повторно. Желания сбежать не было. Хотя… Она встряхнула шкатулку, отвлекая себя звоном монет от мыслей о позорном бегстве.
Как ни прислушивалась, шагов за дверью так и не расслышала.
Когда массивная дубовая створка бесшумно распахнулась, Ника от неожиданности отступила.
Ван дер Меер одной рукой опирался на трость, вторая рука лежала на дверной ручке. В слегка сощурившихся глазах искрой промелькнуло удивление. Не более. Лицо мужчины осталось неподвижным.
В отличие от незваной гостьи, застывшей столпом на пороге его дома, кэптен не растерялся. Не проронив ни слова, он с усилием нажал на створку, собираясь захлопнуть дверь.
Ника спохватилась вовремя. Со словами:
— Ты дома один? — она втолкнула шкатулку в щель между створкой и косяком, не позволив двери закрыться перед её носом.
К подобному варианту развития событий Ника была готова. Адриан не подвёл, оправдал её ожидания, и она успела вставить шкатулку в щель!
Ника мысленно ликовала, не обращая внимания на боль — створка сильно ударила по пальцу.
Добавится ещё один синяк? Какой пустяк!
Она нарочно громко ойкнула, скривилась и присела. Могла подпереть дверь ногой, но не рискнула. Достаточно пострадавшего пальца. Тонкая кожаная туфля на такой же тонкой подошве не спасёт от сильного ушиба, а то и перелома. Два хромых на пару квадратных метров — явный перебор.
Ван дер Меер интуитивно ослабил нажим.
Ника выпустила шкатулку, подтолкнув её таким образом, чтобы она упала в коридор. Пока она соберёт рассыпавшиеся гульдены, у неё будет несколько минут, чтобы сказать кэптену главное. Как бы ему ни хотелось, но он будет вынужден её выслушать.
Вышло как и было задумано. Шкатулка со стуком упала под ноги Ван дер Мееру и раскрылась. Монеты со звоном раскатились, сверкая в падавшем из гостиной свете.
Мужчина зловеще ухмыльнулся и открыл дверь шире. Стал и выдвинул трость так, чтобы бессовестная соседка не смогла прошмыгнуть в дом мимо него.