Заунывно вздохнув, Ван Ромпей вперил немигающий взор в виновницу:
— Смею ли надеяться на вашу благосклонность и лояльность, госпожа Руз?
С подобострастным вниманием переключился на её мать в ожидании ответа.
— Ах, как неожиданно, — госпожа Маргрит усиленно замахала опахалом. Тончайшее чёрное кружево её траурного шарфа затрепетало под напором нагнетаемого воздуха. Щёки залил яркий румянец.
Не услышав сиюминутного отказа, банкир самодовольно сообщил, поглядывая на молодую госпожу:
— Поступим так: через две недели я вернусь за ответом. Если вы мне откажете, это не повлияет на моё решение помочь вам обустроиться в Амстердаме. Распоряжения насчёт наследства оставлю у господина губернатора. Посему, смею откланяться.
Он задержал холодную руку шокированной Ники. Согревая её сухим тёплом своей руки, со вздохом сказал:
— Я сумею сделать вас счастливой, — и твёрдой, уверенной походкой направился к выходу.
Ван Деккер суетливо вскочил и, прощаясь с госпожой Маргрит и её дочерью, пообещал:
— Я зайду завтра, как только провожу господина Ван Ромпея в Амстердам.
Мама вернулась в гостиную. Не глядя на ссутулившуюся дочь, стала поворачиваться вокруг себя, горящим взором осматривая мебель, стены, картины.
Сложив руки в молитвенном жесте, с благоговением прошептала:
— Спасибо тебе, Господи, что принял моё покаяние и не остался глух к моим молитвам.
Ника сидела не шелохнувшись. Стук кломпов Хенни острыми болезненными вспышками отдался в области раны на затылке.
— Зараза, когда ты уже их выбросишь, — в сердцах сказала Ника, косясь на обувь служанки.
Та хмыкнула, повела плечом, поставила на стол поднос, собирая последнюю посуду. Не оборачиваясь, спросила у хозяйки:
— Завтра звать госпожу Шрайнемакерс, как вы говорили?
— Не нужно, — довольным голосом пропела госпожа Маргрит.
Ника сорвалась с места и упала перед женщиной на колени. Обхватила её бёдра и горячо заговорила:
— Пожалуйста, не отдавайте меня ему. Прошу вас… Мы справимся без его помощи. Я найду выход, я буду работать.
Госпожа Маргрит попыталась расцепить руки дочери. Путалась в её съехавшем с головы траурном шарфе:
— Руз, дорогая, ты не понимаешь…
— Пожалуйста, не губите меня! — сорвалась Ника на отчаянный крик; из глаз брызнули слёзы. — Пожалуйста… мама!
— Руз, моя любимая девочка, тебе несказанно повезло! Ты придёшь в себя и признаешь небывалую щедрость этого благородного мужчины.
— Старика! — крикнула Ника, захлёбываясь слезами. — Вы меня продаёте богатому, бесстыжему сластолюбцу!
Госпожа Маргрит с силой оттолкнула дочь и наклонилась к ней. Махая перед её лицом опахалом, жёстко сказала:
— Не смей так говорить о господине Ван Ромпее. Он вытащил нас из нищеты.
— А кто нас в неё загнал? Кто?! Я?! Почему я должна отвечать за ваши грехи?! Не буду! — схватила опахало, резко отводя руку женщины от своего лица.
Звон пощёчины оглушил Нику. Голова мотнулась; щёку обожгло болью. Горячая струйка крови защекотала кожу над верхней губой.
— Ответишь за свои грехи, — зашипела разъярённая госпожа Маргрит. — За мои грехи Господь отнял у меня единственного сына.
Звон разбившегося графина отвлёк хозяйку от лежавшей на полу дочери. Она подскочила к Хенни, торопливо собиравшей осколки хрусталя:
— Безрукая! Негодница! Ты знаешь, сколько он стоит? Вычту из твоего жалованья!
Упираясь ладонями в пол, Ника тяжело поднялась, вытерла кровь над губой — только размазала, и поплелась в свою комнату.
Две недели… У неё есть две недели, чтобы… чтобы что?
Пока Ника поднималась в комнату, слёзы высохли, походка выровнялась, стало гораздо легче. Не понимала, почему поддалась на провокацию Руз? Почему на некоторое время она становится зависимой от её чувств? Почему в минуты растерянности цепенеет и не сразу обретает контроль над телом Неженки?
«Ну, Руз, ты и паникёрша. Когда же я избавлюсь от тебя?» — сетовала она, качая головой. Истинная Ника никогда бы не спасовала перед ударом судьбы, приняла его, твёрдо стоя на ногах. Не валялась бы в полуобморочном состоянии у ног женщины, готовой продать свою дочь за спокойную сытую жизнь.
Ника накрыла ладонью болезненно нывшую щёку. Однако тяжёлая рука у госпожи Маргрит.
«Фу, какая жестокая и бессердечная женщина», — возмутилась Ника. Какая низость решать свои проблемы за счёт дочери! Разве такой должна быть любящая мать? Вспомнилась своя мама, которая ни разу не подняла на неё руку. Как она там, без Ники?