— Как справлюсь, так и пойдём.
— Не спеши. Я тоже лягу отдохнуть. Что-то и меня разморило, — обрадовалась Ника поводу уйти незаметно.
Сделав вид, что направляется в свою комнату, прошмыгнула к двери во внутренний дворик, тихо её открыла, выскользнула на улицу и быстрым шагом прошла к калитке. Чтобы не создавать лишнего шума, накидку надевать не стала.
Калитка во двор Ван дер Меера оказалась открытой. В саду хозяйничал высокий, сутулый, худощавый мужчина лет тридцати пяти, вырубая и выкорчёвывая заросли кустарника.
Ника поздоровалась с ним. По тому, как он ответил и улыбнулся ей в ответ, поняла, что он знает Руз.
«Тот самый садовник, о котором говорила Хенни», — подумала с уверенностью, отмечая непритязательный вкус служанки. Ничем непримечательная внешность мужчины компенсировалась его добрыми глазами и открытой, приветливой улыбкой.
— Госпожа Бригитта в доме? — спросила у него Ника как можно беспечнее.
Мужчина ответил утвердительно.
«Пока мне везёт», — отметила Ника.
Экономку она нашла в бытовой комнате. Женщина тщательно складывала постельное бельё, выравнивая его, готовя для глажки в прессе. У её ног крутилась серая полосатая кошка, норовя потереться о низ платья. Вторая кошка, дымчатая и очень красивая, сидела под столом, на котором высились стопки сложенного белья.
— Госпожа Руз, — обрадовалась госпожа Бригитта её приходу.
— Я на минутку, пришла поздороваться с вами, — Ника обняла женщину в приветствии.
— Чаю? — спросила та, разлаживая складку на сложенной простыне, помещённой на стопку.
— Спасибо, в другой раз. Только что отобедали.
Экономка выглядела усталой. Она предложила Нике сесть и села сама, взявшись складывать длинное полотняное полотенце, украшенное одноцветной простой вышивкой, где чередуясь, трилистники, «бараньи рожки», васильки и элементы треугольника составляли незамысловатый узор.
Со стороны кухни неслись звуки уборки. Кто-то двигал мебель, гремел утварью. Слышались голоса.
— Вижу, что Адриан торопится привести дом в порядок, — сказала Ника, не зная как подступиться к нужному разговору, не вызвав подозрений.
— Так и есть. Велели нанять людей, чтобы за два дня управиться с уборкой. Работы невпроворот, — вздохнула госпожа Бригитта.
— Понимаю, — согласилась Ника. Выходит, у Кэптена есть средства или… — Он, случайно, не собирается продавать дом? — от неожиданной мысли сердце заныло знакомой тоской.
На колени к Нике запрыгнула дымчатая кошка. Заглянув в глаза, боднула её под руку, выпрашивая ласку. Заурчала, когда её погладили.
— Господь с вами, госпожа Руз, — женщина положила сложенное полотенце в стопку белья и взяла следующее. — Уж они не пустят по ветру последнее, что у них осталось. После потери трёх кораблей, смерти отца и… ах… — она вздохнула и не стала продолжать.
— Трёх кораблей? — не сдержала удивление Ника. Потеря представилась колоссально огромной, смириться с которой сумеет не всякий. Не потеря, а катастрофа! Вот это удар судьбы!
— Господин Адриан и его отец, упокой, Господь, его душу, — поспешно перекрестилась экономка, — решили отдать торговые корабли на войну с англичанами вот так запросто, в один миг, — развела она руками. — Будто у них в гавани стояли ещё десять.
— Торговые?.. На войну?.. — не могла понять Ника.
Знала, что на торговых судах тех времён были пушки, чтобы противостоять захвату пиратскими кораблями. Но чтобы корабли участвовали в полноценных боевых действиях, неприспособленные для этого, слышала впервые. Правда, этим вопросом никогда не интересовалась.
— Их там как-то укрепляют, дополняют пушками и всяким нужным для ведения боя, — махнула рукой госпожа Бригитта. — Господин Адриан были на одном из своих кораблей капитаном. Потеряли всё.
— Корабли не были застрахованы?
— Были. Скажу больше, — женщина уложила на колени наволочку, выворачивая и очищая углы от набившегося пуха, — господин Адриан могли написать прошение и стребовать с адмиралтейства не только уплаты страховки, но и компенсацию за их потерю. Хотя бы за один корабль, — экономка показала мизинец, — но не стали. Другие, видите ли, могут, а они нет. Вот покойный господин Ван дер Меер такой же были.
— Всё ради чести и блага нации, — подняла Ника подбородок.
— Верно, моя девочка, — улыбнулась госпожа Бригитта тепло. — Всё ради чести и блага нации, — повторила со смесью гордости и сожаления. — Только одного денежного довольствия будет мало, чтобы содержать дом и семью.
Она вздохнула, встряхнула наволочку, подняв с пола пыль, и чихнула.