Бросив на молодую госпожу долгий озадаченный взгляд, Хенни сказала:
— Есть будете с господином Питером. Хозяйка снова ушли наверх и велели её не беспокоить, — тяжело вздохнула и замолчала в ожидании вопросов.
Ника смотрела на её руки и думала о своём: если госпожа Маргрит после разговора с кузеном не пришла к ней — значит пока всё неопределённо, нет серьёзной причины учить её уму-разуму.
— Жалованье не получила, — сообщила Хенни жалобно. — Матери послать нечего. Уж и не знаю, как быть. Сколько стоит тот графин, не знаете? — спросила со скорбным вздохом.
— Какой графин? — встрепенулась Ника.
— Который я разбила, будь он трижды неладен.
Ника встала и подступила к служанке:
— Говори, — произнесла грозным шёпотом.
— Что говорить? — пятясь, округлила та испуганные глаза.
— Тише, — шикнула на неё Ника, оглядываясь на открытую дверь. — О чём говорили кузен и хозяйка? Только не смей лгать, что не знаешь, не слышала и всё в таком духе.
Хенни облизнула губы:
— Говорили новый хозяин. Тихо говорили, не всё расслышала. Да и этот, — она кивнула за свою спину, — Корнелис-шмарнелис… всё высматривает да вынюхивает, ходит сзади за мной, шагу ступить не даёт. Щиплется, — морщась, потёрла ягодицу. — В следующий раз огрею его сковородкой. Пусть…
— Короче, — Ника нетерпеливо передёрнула плечами.
— Съехать вам надо через месяц. Это если вы…
Ника перебила:
— Госпожа Маргрит содержание получит в случае моего отказа?
— Не знаю. Хозяйка после разговора велели постелить господину Питеру на её ложе и сами ушли наверх. Велели перенести её любимые подушки, — понизила голос до еле слышного шёпота.
— Когда он уедет, не знаешь?
— Будут дожидаться господина банкира.
Ника хмыкнула: мама и кузен надеются на согласие Руз. Им выгода, а ей… Интересно, как бы поступила Руз?
— Руз, иди сюда, — услышала она непривычно высокий голос Питера из гостиной.
В коридоре мелькнула тень его слуги. Подслушивал?
Кузен перекладывал бумаги в раскрытой папке.
— Сядь, — указал Нике на место напротив себя.
Она послушно села, чинно расправила складки на чёрном платье, поправила манжеты и сложила руки на коленях.
— Ты не кажешься мне глупой девицей и должна знать, что честь и благополучие семьи превыше всего, — начал Питер пафосно.
Ника смотрела сквозь него в мутные стёкла окна, наполовину закрытого ставнями. Не перечила, не протестовала. Слушала вполуха.
Вздыхала.
На неё оказывается моральное давление, проводится психологическая обработка, цель которой — заставить подчиниться требованиям госпожи Маргрит.
Питер пытается одержать победу там, где женщина потерпела неудачу: настойчиво взывает к совести кузины, обязывает пожертвовать собой ради блага семьи, мол, Руз не первая и не последняя, кто с честью исполнит свой долг.
Мужчина встал. Заложив руки за спину и чуть наклонившись вперёд, стал ходить по гостиной: от стола к камину и назад, снова от стола к камину… Его монотонный, приглушённый, то удалявшийся, то приближавшийся голос убаюкивал.
Ника отвлеклась, задавая себе в очередной раз вопрос: во имя чего или кого она должна пожертвовать собой? Жить в покое и достатке важно для кого? Кто заплатит за блага, какова их цена и кто останется в выигрыше?
— Благородный человек всегда и безоговорочно готов исполнить свой долг, — прорвался в её сознание приблизившийся голос кузена.
Ника подняла удивлённые глаза:
— Зачем вы вводите меня в заблуждение? Почему говорите о благородстве, высокой нравственности, душевной чистоте и умалчиваете о выгоде предложения господина Ван Ромпея? Разве не это является для вас первостепенным?
У Питера заблестели глаза.
— Является для нас, всех нас, — поправил он поучительно. — Безмерно рад, что ты поняла это, — вздохнул с видимым облегчением, собирая бумаги в папку. — Исключительная выгодность предложения делает его бесценным.
— А какой человек всегда и во всём ищет лишь выгоду? — потёрла Ника зудящий кончик носа. Либо ей предложат выпить бокал вина, либо дадут по носу.
— Что? — Питер сел, отклонился к спинке стула и положил ногу на ногу.
Из кухни послышался грохот. С тех пор, как там появился чужой человек в лице Корнелиса, кастрюли гремели чаще и громче.
— Руз, к чему твой вопрос? — прищурившись, спросил мужчина.
— Можете ответить? — сделала она наивные глаза. — Вопрос для меня крайне важный, но недостаточность жизненного опыта не позволяет мне ответить на него самостоятельно.