Мой выбор остановился на одном из моих любимых платьев. Обшитая юбка рубинами, что блестят на солнце, и смотрятся так нежно на золотой ткани. Кружевные рукава, которые позволяют моим запястьям обнаженно выглядывать из-под ткани, и плечи этого платья плотно обтягивают руки на уровне подмышек, и это декольте, что повторяет форму моих округлых грудей. Каждая кривая линия повторяющая очертание тела обшита драгоценными, ярко-красными камнями. Тяжелые серьги с рубинами, диадем с ними же, и подвеска, которую я люблю больше всего. На моих тонких пальцах надеты тяжелые перстни с дорогими камнями, которые каждый мечтал поцеловать. Мои вьющиеся рыжие волосы я собрала на бок так, чтобы они мягко лежали на плече, и оголяли левую сторону шеи. Я была готова для поцелуев. Духи с запахом цветочных масел пропитали мое тело, и я с уверенностью была готова к встрече с графом де Бюсси. Сегодня, он увидит не уставшую королеву, а ту, что ждала встречи с ночи с ним. Я смогу быть той, кто желал встречи, кто желал снова услышать его голос…
Святая дева, надеюсь, ты простишь мне мою слабость. Надеюсь, ты сможешь простить мне мою любовь. Простишь мою неверность, но если бы только мой супруг смог видеть во мне женщину, любить ее во мне, то ничего этого не было бы. Я хотела дарить ему любовь, но только, как я могу, если в день своей свадьбы, мне приходилось держать его под руку и гордо выходить перед высшим светом под возгласами «Король и Королева Навварские». Это, наверное, странно, но в день свадьбы я ощущала сердцем не любовь Генриха, а ревность, что черными собаками разрывала душу моему брату. Я знаю, что он ненавидит моего мужа, но и любить меня для него проклятие. Возможно, я не могу быть счастьем, если приношу проблемы, боль и нестерпимое желание любить себя, как сладострастное тело, но не умную женщину. Как только слезы начали накатываться на глаза, я закрыла свое отражение рукой, чтобы не видеть этих слез, и спустилась вниз, покинув свои покои.
Какое же для меня было удивление, когда спустившись вниз, я обнаружила свою вчерашнюю незнакомку. Виктория сидела за обеденным столом, медленно пила винный напиток, и что-то записывала в свою плетенную книгу. Девушка подняла свой взгляд, и улыбнувшись, отодвинула в сторону свои записи, и даже высокий стакан. Я отодвинула стул, и села рядом с ней. Сегодня она одета все в такое же закрытое платье, но только более свободного пошива. Неужели, она не носит корсаж? Для меня эта девушка казалась нечто больше, чем просто гостьей, да и дело не в том, что она появилась снова неожиданно. Может быть, она слышала ночью мои мысли?
-Здравствуйте, моя милая.-поздоровалась с ней я, и девушка кивнула мне в ответ, но не произнесла ни слова.-приятный день начинается с приятных людей, и должна Вам признаться, что думала всю ночь именно о Вас. Почему вчера Вы так быстро ушли? Я даже не успела попрощаться.
-Тысяча извинений, и увы, это моя натура.-она отпила глоток напитка, и лишь спустя секунду я почувствовала, что пьет она не вино, а обычный сидр.
-Вы меня простите, но разве прилично девушке вроде Вас пить этот напиток? Может быть, я слишком простая, чтобы давай советы, но разве сидр — это не напиток бедняков? Хотите вина?
-Хотите сидр?-Виктория улыбнулась.-я, принесла его именно для Вас.-она облизнулась.-согласна, его подают в каждой таверне, но только мой сидр настаивается не на гнилых яблоках, и добавляется в него множество различных специй, что делает его приятным на вкус, и в чем-то даже полезным.
-Тогда это не сидр.-я улыбнулась, и нежно обхватив стакан в ее руке, коснулась пальцев поэтессы, и она ничего не сказав, просто позволила мне отпить из ее чаши. Вкус ягод, зеленых яблок и какой-то терпкой специи делали этот напиток поистине аристократичным.-Виктория, снимаю перед Вам шляпу, но черт возьми, это прекрасно. Неужели, это создали Вы?
-Как Вам новый знакомый?-спросила меня девушка, и я покраснела.-вижу, что это взаимная симпатия не оставила равнодушными двух романтических натур. Что же, это похвально, значит, в этом приторном мире разврата еще осталось место для нежности и чувств.-Виктория допила сидр, и поставив аккуратно чашу на стол, собрала книгу, и хотела было уйти, но тут я резко сжала ее руку.-в чем дело, Марго?
-Вы хотите снова так просто уйти?-спросила шепотом спросила я.-Вы снова хотите оставить меня вот так?
-Простите, но как вот так? Я вроде не Ваш любовник, что оставляет обнаженной посреди мягкой травы, и тем более, не фрейлина, что соблазнила короля. Так в чем проблема?-Виктория посмотрела на меня, и в ее глазах было нечто просящее меня остановить ее от решения уйти.
-Позвольте мне дикую просьбу, но раз Вы поэтесса, то расскажите что-то из того, что пишете.-пролепетала я, и казалось, это на момент остановило девушку.
-Я не читаю то, что пишу. Это заставит меня сомневаться.-уверенно ответила она.
-Хотите, я прочитаю Ваши поэмы, а Вы просто послушаете?-предложила я, и тогда поэтесса просто рассмеялась.
-Вы так ищите предлог оставить меня, что я уйти с моей стороны – свинство.-Виктория вздохнула.-хорошо, я останусь, тем более, судя по приближающемуся смеху, то Ваш супруг возвращается с утреннего похода по женским холмам.
-Моя Вы милая, прошу простить его выходки, кои он позволит по отношению к Вам.-извинилась я, и судя по всему, это было не зря.
Генрих вернулся в замок, и застав Викторию в нашем доме, он расцвел словно долго спящий весенний цветок, которого вдруг обняли лучи солнца заставив пробудиться ото сна. Его поистине мужское очарование дало о себе знать. Словно индюк, что так пытается произвести впечатление, он начал расхаживать из стороны в сторону, и вокруг поэтессы, но только она была холодна. Тогда, он резко схватил ее за локоть, чтобы отвести в сторону, но получил хлесткую, громкую пощечину. Я хотела было кинуться на защиту строптивой девицы, но к удивлению, наблюдала, как Генрих только потер свое лицо ладонью без дальнейших действий. Что не так с этой девушкой? Почему она позволяет себе такие резкие действия и не боится, что в честь ее возведут эшафот на главной площади, что и нарекут именем строптивицы? Дамы прикрывались веерами, и откровенно смеялись над этой девушкой, но только мне не было смешно, и я всерьез задумалась о том, чтобы распустить этих девиц, что зовутся моими фрейлинами, ради поэтессы, что умеет не только постоять за себя, но и что-то более глубокое. Когда Генрих закрылся в зале заседаний, куда спустя несколько часов съехались советники и участники, мы с поэтессой выбрались на прогулку вдоль лесных массивов, где королевские охотники должны были выпустить собак отправившись за будущим ужином сегодня.
Постепенно начинало смеркаться, и я, взяв поэтессу под руку, старалась сохранить такт ее медленного, несколько вальяжного шага. Девушка не спешила, и больше молчала чем говорила, что иногда заставляло меня оказываться в самом странном ступоре. О чем с ней можно говорить? И нужно ли, если чувствуешь, как бьется ее сердце и этого словно достаточно? Было кое-что, о чем я не могла поговорить со своими фрейлинами, с придворными дамами или хотя бы написать в дневнике, чтобы не держать это в себе. Как только псы и их хозяева охотники заприметили дичь, я остановилась и вздохнув, сжала ладонями ее холодные руки. Поэтесса поняла, что я сейчас, я снова буду говорить.
-Виктория, простите, что так получается, но мне больше некому это рассказать, и если я продолжу держать в себе все то, что разрывает меня на части, то однажды, просто сойду с ума.-я вздохнула и отвела стыдливо взгляд.-тот человек с коим Вы вчера познакомили меня…