— Мы будем этим заниматься?
— Надеюсь.
— На тебе что-то должно быть надето.
— Я не буду снимать рубашку.
— Да нет же! Я про презерватив.
— У меня нет презерватива.
— Тогда ничего не выйдет.
— Хорошо. Хорошо. Конечно. — Пауза. — Почему нет?
— Ты хочешь, чтобы на свет появился Джей Ар Младший?
Я встал. Сделав большой глоток «Ловенбрау», стал смотреть на звезды, проклиная себя. Почему я не подумал о предохранении? Это же так просто. Наверное, потому что ничего не знал об этом.
Лана лежала у моих ног, без шортов, растянувшись в лунном свете, как на пляже. Ее ноги были раздвинуты, и между ними что-то блестело. Ни одна из звезд над нашими головами не сияла так ярко, но любая из них сейчас казалась мне ближе, чем Лана. Если я упущу момент, подумал я, если я позволю Лане одеться и пойти вниз по склону к «Хорнету», эта ночь всю жизнь будет преследовать меня в кошмарах. Мне, по крайней мере, нужно сдвинуться с места. Иначе я не смогу смотреть Лане и своим одноклассникам в глаза и не смогу каждый день проезжать мимо Спины Верблюда. Потому что для меня Спина Верблюда будет Горой Девственника, она будет смеяться надо мной во весь голос. Мне нужно было что-то делать, и делать быстро, потому как казалось, еще несколько минут — и Лана встанет и натянет на себя шортики.
— Подожди здесь, — сказал я.
— Подождать — где?
Она не успела больше произнести ни слова, потому что я спрыгнул с утеса и понесся вниз по склону. Торопясь добежать до самого низа, пока Лана не начнет возмущаться или не побежит за мной, я недооценил угол наклона и степень риска. Споткнувшись, я упал и покатился вниз, зацепившись за кактус, иглы которого впились в мое колено, как вязальные спицы. Я завопил.
— Что случилось? — закричала Лана.
— Ничего!
Она, наверное, предположила, что презервативы есть у меня в машине. Конечно, девушка не могла предвидеть, что я собираюсь сделать. Знала бы она, что я хочу завести «Хорнет» и уехать, оставив ее на этой продуваемой всеми ветрами горе.
В Скоттсдейле в 1981 году после полуночи магазины не работали. Пустыня была темной и безлюдной. Оставалось надеяться на единственный круглосуточный магазинчик. Я понесся вниз по горбу и свернул в сторону Скоттсдейл-роуд. Миновав несколько закрытых торговых рядов, я уже почти отчаялся. Но в пятнадцати милях от Спины Верблюда я заметил неоновую вывеску. «Серкл Кей».[55]
Я не имел ни малейшего понятия о том, как выглядит презерватив. Я никогда не держал в руках презервативы и не разговаривал ни с кем на эту тему. Бродя взад-вперед между рядами, я искал ряд, где было бы написано: «Презервативы». Я проверил ряд с туалетными принадлежностями. Проверил ряд с канцтоварами. Посмотрел в витрине-холодильнике. Может, презервативы — скоропортящийся продукт и должны быть свежими? Мороженое, газировка, молоко — презервативов нет.
В конце концов я догадался, что презервативы, как эротические журналы и сигареты, — товар особой категории и должны храниться за прилавком. Я поднял глаза и увидел их. Они висели на крючках над головой клерка в маленьких коробочках с изображением пар, собирающихся предаться акту физической любви. Я с облегчением вздохнул, но тут же снова напрягся. Если презервативы — инструмент порока, то должны быть какие-то возрастные ограничения. Нужно срочно что-нибудь предпринять, чтобы казаться старше! Я схватил выпуск «Нью-Йорк таймс».
— Это все? — осведомился продавец.
— Да. Хм, пожалуй, нет. Дай-ка мне пачку презервативов, ладно?
— Каких?
— Среднего размера, пожалуй.
— Какой фирмы, парень?
Я показал. Он положил коробку «Трояна» поверх «Нью-Йорк таймс». Я кинул двадцатку на прилавок.
— Сдачи не надо, — сказан я.
Нахмурившись, продавец протянул мне мелочь.
С тех пор как я оставил Лану, прошло пятьдесят минут. Она либо испугалась до смерти, либо обезумела от ярости. Когда я несся на огромной скорости в гору, я вспомнил, что местечко, где осталась девушка, мы отыскали наугад, после того как сорок пять минут ездили по горбу зигзагами. Смогу ли я когда-нибудь снова найти это место? Притормозив на длинной дороге, которая вела к основанию горы, я посмотрел на спидометр. Я ехал со скоростью семьдесят пять миль в час, и меня трясло так же, как и «Хорнет». Мне казалось, что «Хорнет» сейчас выбросит поршневый шток. Из меня тоже сейчас выпадет поршневый шток, думал я. Все выглядело незнакомым. Да и как что-то может показаться знакомым у подножия горы в полной темноте? Я приказал себе не спешить, расслабиться. Я не должен умереть в автокатастрофе в тот же самый день, когда в аварии чуть было не погибла мама. Я представил себе, как она выйдет из «отключки» и доктор сообщит ей печальную весть: «Ваш сын мертв». «Что он делал на Спине Верблюда?» — спросит мама слабым голосом.