Сегодня, вернувшись домой после свидания с Кэтрин, Джонатан вдруг ощутил странное желание побывать в собственной спальне. Поднимаясь по деревянной лестнице с изящными резными перилами, он попытался вспомнить, когда в последний раз наведывался в эту комнату. И с изумлением понял, что месяца три назад. Да, с того времени, как у него гостил армейский друг с женой. Их-то Джонатан и поселил в своей спальне, потому что гостевая комната тогда еще не была отделана.
Просторная спальня имела три широких окна, красиво задрапированных шелковыми занавесками кремового цвета. Пол устилал мягкий зеленый ковер, напоминающий по цвету лесную лужайку. Мебельный гарнитур в стиле Людовика XIV был белым, с позолотой и резными завитушками. Кресла обиты кремовым шелком, огромную кровать с грудой подушек в кружевных наволочках застилало такое же покрывало. В углу комнаты находился камин, отделанный кремовым мрамором, с бронзовой решеткой внизу. На каминной полке стояли два изящных хрустальных бокала. В углу комнаты находилось трюмо с туалетным столиком.
Джонатан вдруг вспомнил, как Бетти, его пожилая горничная, добродушно пеняла ему за то, что он не ночует в спальне, и ему сделалось одновременно и смешно, и горько. Эта комната была совсем не предназначена для одинокого холостяка. Тем более такое огромное, мягкое ложе — настоящее прибежище неги и эротических грез. В такой кровати нужно спать только с женщиной. Красивой, нежной и хрупкой. Такой, как Кэтрин…
Стоило Джонатану представить ее в своей спальне, как у него бешено забилось сердце, а тело наполнилось томлением. А затем он ясно осознал одну вещь, которую минуту назад еще не понимал. Минуту назад Джонатан с недоумением вопрошал себя: какого черта он разрешил дизайнеру обставить его спальню в таком претенциозном, абсолютно не мужском стиле? Теперь же он вдруг понял зачем. Заселяясь в этот дом, Джонатан думал о том, что когда-то здесь появится хозяйка — женщина его мечты. Он подсознательно подбирал обстановку с расчетом на будущую жену, а вовсе не на себя самого. Поэтому он и чувствовал себя не слишком уютно в собственном доме. Во всем доме, кроме кабинета, который он обставил по своему вкусу, а не по вкусу дизайнера.
Выйдя из спальни, Джонатан спустился по лестнице и прошел в кабинет. Там он сразу налил себе бокал бренди, осушил его на одном дыхании, а затем закурил сигарету и принялся задумчиво мерить шагами комнату. Он думал о Кэтрин. Об этой странной, загадочной женщине, ворвавшейся в его жизнь и в одночасье смутившей его покой.
Джонатан не солгал, когда говорил Кэтрин, что навязываться женщинам не в его правилах.
Он был очень настойчив по характеру, но до сих пор это качество проявлялось исключительно в работе. Если женщина не отвечала на его ухаживания, Джонатан быстро переключал свое внимание на другой «объект». Впрочем, такое случалось редко, потому что, как правило, женщины сразу отвечали ему взаимностью. Особенно в последние годы, когда его имя стало периодически мелькать в газетах. Поэтому поведение Кэтрин порядком озадачило Джонатана. В какой-то момент он даже подумал, что это игра, рассчитанная на то, чтобы распалить его чувства и тем сильнее привязать его к себе. Но Кэтрин не играла. Она действительно не горела желанием завязать с ним отношения. И это притом, что она не скрывала, что находит его привлекательным.
Впрочем, похоже, дело было вовсе не в нем. Ведь Кэтрин откровенно призналась, что не желает иметь дело с мужчинами в целом, а не именно с ним, Джонатаном. Из этого следовал вполне определенный вывод. Когда-то Кэтрин очень сильно обидели. И сделал это не кто иной, как ее бывший муж.
Если бы Кэтрин рассказала историю своего неудачного замужества, Джонатан знал бы, как вести себя с ней, как подобрать ключик к ее сердцу. Но он был уверен, что Кэтрин не станет с ним откровенничать. Во всяком случае, не сразу. А значит, придется действовать наугад, очень осторожно, продумывая каждый шаг. Не слишком приятная перспектива — приручать женщину, словно голубя или кошку. Но Джонатан уже знал, что не отступится. Потому что Кэтрин запала ему в душу.
А не слишком ли он торопится? Ведь они с Кэтрин знакомы всего второй день! Подумав об этом, Джонатан сказал себе, что поступил правильно, назначив следующую встречу только через неделю. За это время он поймет, насколько сильно его увлечение. Да и Кэтрин немного поостынет, станет воспринимать все происходящее немного спокойнее. Конечно, она абсолютно права: не стоит форсировать события. Лучше встречаться один раз в несколько дней, постепенно узнавая друг друга, привыкая, осваиваясь. Да, так будет гораздо благоразумнее. Это убережет их от ошибок и разочарований. Вот только… как он будет бороться с собственным нетерпением? Ведь стоит ему вспомнить, как они с Кэтрин целовались, и ему хочется плюнуть на все условности и бежать к ней. Прямо сейчас вскочить в машину и мчаться через весь город к Кэтрин!
— Да это просто наваждение какое-то, — пробормотал Джонатан озадаченно. — Или… или любовь с первого взгляда, хотя многие умники говорят, что такого не бывает. Но раз это случилось со мной, значит, бывает, — заключил он.
Как бы там ни было, но Джонатан не мог отвлечься от мыслей о Кэтрин ни на минуту. Оставалось утешаться тем, что завтра рабочий день. А на работе Джонатан Торп всегда думал исключительно о работе. И очень надеялся, что завтра будет так же. И не только завтра, но и всю неделю.
Кэтрин тоже провела вечер дома. И тоже думала о Джонатане. О человеке, с которым она знакома всего два дня и который, тем не менее, уже успел прочно завладеть ее мыслями и чувствами.
Прошло несколько часов, как они расстались, а мужественное, красивое лицо Джонатана все еще стояло у Кэтрин перед глазами. А в ушах звучал его вкрадчивый, обволакивающий голос. Голос гипнотизера, подумала Кэтрин. С помощью такого голоса немудрено усыпить бдительность неискушенной женщины и подчинить ее себе. Впрочем, Джонатан и не скрывал, что умеет оказывать влияние на людей. Еще в парке, на злосчастном колесе обозрения, он признался, что умеет находить подход к самым разным людям. Опасный человек! А потому она, Кэтрин, должна все время держаться с ним настороже. Иначе и опомниться не успеет, как окажется полностью под его влиянием. И не только она сама, но и ее сын, Тони. А это казалось Кэтрин наихудшим. Ей совсем не хотелось, чтобы Тони страдал от предательства человека, которого он считает своим другом. А кто может дать гарантию, что они не наскучат Джонатану и он не бросит их? Никто!
Мысли Кэтрин невольно переключились на события семилетней давности. События тех дней, когда она была совсем молоденькой. Восемнадцать лет… Именно столько ей было, когда она познакомилась с Роном Бакстером. В те дни Кэтрин только что сдала экзамены в колледж искусств. Она собиралась учиться, но материальное положение семьи было сложным, и Кэтрин искала работу. Не имея связей, самым реальным было устроиться официанткой в бар или продавщицей в магазин. Мать Кэтрин высказалась против работы в баре, и Кэтрин начала обходить магазины. Так она натолкнулась на Рона…
Рон Бакстер работал управляющим антикварного магазина. Он сразу оценил хороший художественный вкус Кэтрин и предложил ей работать в магазине по вечерам и выходным. Зарплата была невысокой, но Кэтрин согласилась. И не только потому, что отчаялась найти другую работу. Дело в том, что она влюбилась в Рона. Практически с первого взгляда.
Рон Бакстер был довольно красивым мужчиной (одна из подруг Кэтрин окрестила его «стареющим плейбоем»). А также галантным, обходительным, интересным. Но он был абсолютно не тем человеком, в которого следовало влюбляться молодой девушке из хорошей семьи. Во-первых, он был на целых семнадцать лет старше Кэтрин. А во-вторых, он только что развелся с женой, которая родила ему двоих детей. Только много позже Кэтрин узнала, что развод произошел по инициативе жены Рона, а причиной послужили бесконечные измены супруга, пьянки и грубое поведение. Но поначалу Кэтрин поверила тому, что сказал Рон. А сказал он ей, что развелся с женой из-за ее измен. Он, бедный, годами работал без отдыха на благо семьи, а «эта пустоголовая бездельница» начала заводить любовников от скуки. И Кэтрин ему поверила. Потому что Рон говорил необычайно убедительно. А также потому, что ей очень хотелось ему верить.