– Огородами, огородами, Брагерт, – сказал Сварог. – На бреющем, не спеша, на мягких лапках… Прямиком к Золотому Крыльцу.
Лихач Брагерт, выигравший три соревнования Империи по воздушной акробатике, кивнул и повел брагант на бреющем полете, то впритирку над кронами деревьев, то над живыми изгородями, мастерски лавируя меж зданий плавными виражами.
Неторопливо приближалось Золотое Крыльцо – затейливые перила в самом деле из чистого золота, полукруглый навес переливается натуральным перламутровым блеском, только ступени стальные, лишь крашеные под золото. Золото – металл мягкий, его быстро истерли бы подошвами и каблуками. Освоившиеся в Келл Инире прекрасно знают, что это один из многочисленных боковых входов, но, в отличие от всех остальных, пользуется им только Яна – ну, и Сварог, когда прилетал сюда с ней. Самый короткий путь к апартаментам Яны, позволяющий неспешной походкой туда подняться минуты за две – а бегом и вовсе пустяки…
Он одернул парадный мундир лейтенанта Бриллиантовых Пикинеров. Безвкусица редкостная: черный мундир щедро украшен алыми кружевами и золотым шитьем, густые ряды бриллиантовых пуговиц нашиты где только возможно, по фасаду и на рукавах. Но ничего не поделаешь – на гвардейцев мундир лейтенанта их полка подсознательно повлияет сильнее, чем любой другой наряд, а это даст выигрыш в драгоценные секунды – часто в таких делах счет идет на секунды…
Коли уж повысили в придворных чинах, даже через ступеньку, надо полагать, и воинских чинов не лишили. Но даже если охрана не усилена, все равно на пути к Яне восемь часовых: двое у самой двери, двое посередине коридора длиной ровнешенько в двадцать один уард (трижды семь – дважды благоприятное число), когда свернешь вправо, еще двое у подножия лестницы в двадцать одну ступеньку (аналогичная цифровая мистика), и, наконец, двое наверху, у двери в покои Яны. Восемь. Пусть даже не отменили для него и Каниллы доступ за Бриллиантовых Пикинеров, у Брагерта и каталаунца такового нет – а гвардейцы натасканы действовать жестко в отношении всех, кто пытается их миновать, не имея доступа. Список имеющих им известен назубок. Всякие заявления типа «Это со мной» здесь бесполезны. И нет парализатора, действующего струей газа на достаточно большом расстоянии вроде половины коридора или лестницы. Конструировать такой было бы слишком долго. Значит, придется с первого же шага стрелять на поражение, иначе не пройти.
Гадостно чуточку на душе: ни в чем не виновные, ни в чем не замешанные бравые солдатушки. Однополчане, хотя Сварог в обычной жизни полка участия не принимал. Восемь человек. Но если учесть, что пребывает на чаше весов напротив этих восьми. Нет другого выхода, нет, хоть зарежьте…
Возле самого крыльца Брагерт ни за что не смог бы сесть – там все пригодное для посадки место занимают круглые и овальные клумбы с сиреневыми любофарами, золотистыми лилиями и алыми тюльпанами. Цветами можно было бы и пренебречь, раздавить без жалости – человеческие жизни поставлены на кон, где уж тут беспокоиться о ромашках-лютиках. Другое дело, что брагант, плюхнувшийся на клумбу, моментально заметят из окон – и боевая тревога будет сыграна тут же. Посторонний брагант у Золотого Крыльца, да еще бесцеремонно изничтоживший красу и гордость дворцовых садовников, заставит вмиг зазвучать колокола громкого боя…
Брагант опустился на широкой дорожке, вымощенной бледно-розовыми плитками с затейливым светло-коричневым узором. Тоже вопиющее нарушение, но если не заметили сразу, еще в воздухе, от тех, кто окажется у окон самых опасных, первых двух этажей, брагант надежно заслоняет высокая живая изгородь, густые кусты каталаунского рододендрона, тщательнейшим образом подстриженные в виде длинных прямоугольных шпалер квадратного сечения. И до Золотого Крыльца – уардов двадцать. Зеленые стены в два человеческих роста, впереди с обеих сторон пол прямым углом изгибаются короткими уступами с широким проходом меж ними.
– Пошли! – приказал Сварог, выскочив первым. – Кани, торч на «первую цель»!