Первым подбежал Валдомиру.
– В больницу! Срочно! – скомандовал он.
Лавиния тут же поднялась, но не из послушания, а из гордости: в любую больницу она дойдет на своих ногах и не позволит никому догадаться, что творится у нее на душе.
Валдомиру сам сел за руль, гнал отчаянно и потом сидел и ждал в коридоре.
Ох уж эти коридоры! В точно таком же сидела Лавиния, собираясь сделать аборт. Неужели это все-таки перст судьбы?
Вышел врач. Валдомиру приготовился к самому худшему.
– Все в порядке, – сказал он с улыбкой. – Мы добросовестно обследовали вашу жену и можем с полой ответственностью сказать, что с ребенком все в порядке. Хорошо, что срок еще невелик, вот в следующем месяце неизвестно, чем кончилось бы дело.
Валдомиру облегченно вздохнул.
– Однако пусть ваша жена полежит несколько дней в постели. Мало ли что. А если кровотечение, то немедленно к нам!
– Спасибо, доктор, – с чувством сказал Валдомиру и пожал врачу руку.
Привезя Лавинию домой, он уложил ее в постель, а сам отправился на кухню.
– Да будет тебе известно, что я отличный повар и судомойка! – крикнул он.
Лавиния не хотела, а рассмеялась.
В этот вечер Валдомиру не пошел к Карлоте.
– Я не могу оставить Лавинию, – объяснил он ей по телефону. – Просто боюсь, понимаешь?
– Понимаю, – ответила Карлота.
И как всегда, вложила в это короткое слово очень многое.
С этого дня Валдомиру не отходил от Лавинии. Стоило ей приподняться, как он на нее шикал.
– Доктор велел тебе лежать, – тут же говорил он.
Он готовил ее любимые блюда и радовался, что она ест с большим аппетитом.
– Я всегда ела как птичка, поклевала, и довольно, – сказала Лавиния, – а теперь вот ем за двоих.
– Ешь на здоровье, тебе и нужно за двоих и на двоих.
Чуть позже Лавинии позвонила Матилди. Валдомиру взял трубку, рассказал, что случилось, и попросил ее прийти завтра, когда он уйдет на работу.
– Чтобы было кому позвонить, если что, – объяснил он. – Сам я постараюсь как можно раньше вернуться с работы.
Матилди пришла с утра, растроганные подруги расцеловались. Выглядела Лавиния неважно – худая, бледная, нервная. В разговоре все возвращалась к Валдомиру и Карлоте. И при этом смотрела страдающими глазами, заправляла за ухо выбивающиеся пряди волос, запахивала у горла старенький халатик.
– Да-а, – сказала Матилди, – а я понимаю Валдомиру. Я бы на его месте тоже к Карлоте бегала.
Лавиния с недоумением уставилась на подругу. О чем это она?
– Ты посмотри на себя! – воскликнула Матилди. – Да на такую смотреть противно! Если любишь мужчину, нужно за него бороться! А ты?
– Что я? – спросила Лавиния, а сама тут же вспомнила, какую красивую ночную рубашку подарил ей Валдомиру, как водил по магазинам, какие наряды покупал...
– Послушай, – торопливо обратилась она к подруге, – а ты можешь сходить в магазин и купить мне рубашку посимпатичнее и какой-нибудь пеньюарчик?
– Умница! На лету мои мысли ловишь!
Карлота зашла проведать Лавинию, когда та примеряла обновки, и лишний раз убедилась, что не ошиблась в своих прогнозах, – у этой пары было многое еще впереди.
Когда Валдомиру вернулся с работы, его встретила красивая, уверенная в себе женщина.
Он внутренне ахнул и не мог скрыть своего изумленного восхищения.
– Как тебе идет быть дома! – только и нашелся что сказать. – Сейчас я тебя накормлю, обед у меня приготовлен, только разогреть.
А когда Лавиния заснула, он тихонько сел возле нее и положил руку ей на живот. Он слушал биение новой жизни.
Глава 28
Слишком много разного навидалась в своей жизни Карлота, чтобы не дорожить своим благополучием, а благополучие связывать с мужчиной. Она прекрасно видела, что Валдомиру благодарен ей за то, что она стала для него тихой пристанью. Но в пристани нуждаются тогда, когда в душе слишком много бурь.
Мудрая Карлота прекрасно понимала, что удерживать ей нужно не Валдомиру, а «Мармореал», и тогда от нее не уйдут ни деньги, ни благополучие, ни мужчина. И она стала главной союзницей Валдомиру в его борьбе за любимое детище, а ее главной противницей по-прежнему оставалась не Лавиния, а Режина.
Карлота была прозорлива и, желая сохранить «высокую светлую дружбу» с Валдомиру, налаживала отношения с той, кто вполне мог стать его спутницей жизни.