Разумеется, Валдомиру тут же набрал номер дома и поговорил со служанкой. Она рассказала, что Лео заманил бедняжку в мотель, но она ухитрилась дать о себе знать и попросить помощи.
Едва только Валдомиру услышал об этом, он немедленно ринулся в мотель. Оказалась, что отцовская помощь не только нужна, но и настоятельно необходима. Они ожидали увидеть многое, но чтобы такое?!
Первой обрела дар речи Марсия. Она наконец открыла глаза. Алвару усадил ее на кровать, и приводя себя в порядок, она искренне и простодушно сказала:
– Честное слово, я никак не пойму, как мы все здесь оказались.
– Ты позвонила и позвала нас на помощь, потому что тебя преследовал Лео, – объяснил ей Алвару.
– Ничего такого я не помню, – покачала головой Марсия. – Но вот то, что я никуда не звонила это я помню точно. Я просто не могла никуда позвонить.
– А как ты оказалась в мотеле, помнишь? – продолжал расспрашивать ее Алвару.
А все остальные молча слушали их разговор.
– Помню только, что обедала с Режиной, а потом... Потом...
– Потом мне пришлось взять такси, потому что у меня спустила шина. А ты сказала, что приедешь на работу чуть позже. Я не стала расспрашивать, по какой причине. Мне показалось, что это будет неделикатно, – вступила в разговор Режина.
Алвару невольно усмехнулся: неделикатно! Да его бывшая жена и деликатность – две вещи несовместимые!
– Нет, здесь нужно разобраться, – задумчиво проговорила Марсия, поднимаясь с кровати и направляясь к двери. Двигалась она как сомнамбула, хотя говорила вполне разумно. – Все это очень странно. Я знаю только одно...
Но Валдомиру прервал ее:
– Разбираться будем дома, а не на людях, – властно произнес он. – Там и увидим, кто что знает!
Глава 19
День подходил к концу. Подходила к концу и торговля на площади Кариока. Торговцы подсчитывали выручку. Грузили непроданный товар на тележки и предвкушали мирный ужин в кругу семьи, прохладу, тишину во дворике перед домом после целого дня жары и базарной сутолоки. Каждый был так занят своими делами, своими мыслями, что никто и не смотрел в сторону несчастной Лавинии, что едва дыша, со слезами на глазах сидела в отчаянии у обочины, пытаясь перевести дух. Рядом с ней сидела верная Матилди и с ласковой укоризной говорила ей:
– Сумасшедшая! Да разве можно тебе так бегать? В твоем-то положении!
Этих дружеских, почти материнских слов было достаточно, чтобы Лавиния разрыдалась.
– Украл! Все украл! До последнего сентаво! – твердила она в отчаянии, и слезы текли по ее щекам. – Как я буду отдавать долг твоему Освалду? Мало того, что долг. Он же мне и товара больше не даст!..
На эти слова Матилди нечего было ответить. Лучше всех она знала неуступчивость своего мужа. Знала, что он и ее не послушает, даже если она попросит за свою подругу, которой так не везет.
– Я уверена, что все это не просто так! – продолжала Лавиния, вытирая слезы. – Откуда было пацаненку знать, что сегодня у меня такая выручка? Это его Элпидеу навел. Они тут все с ним делятся.
При мысли, что у нее есть не только враг, но и возможность поквитаться с ним, слезы у Лавинии окончательно высохли, а в глазах загорелся гнев.
– Что ты выдумала? – замахала на нее руками Матилди. – Не хватало только, чтобы кто-то услышал, живо передадут! Тогда уж точно жди беды! Ты же знаешь, какой у него характер мстительный!
– Да я ему в лицо все скажу! – мгновенно вспыхнула Лавиния. – Я у него из горла вырву мои деньги! Мне жить на что-то надо! Я ребенка жду!
– Вот именно, – вновь принялась урезонивать Матилди свою пылкую подругу. Ты не ругай Элпидеу, а лучше обратись к нему за помощью. Он же как-никак полицейский и должен за порядком следить. Может, он и поймает маленького мошенника.
– Как же! – возмутилась Лавиния. – Он и сам на руку нечист. И всю эту свору малолетних преступников поддерживает. Нет! Я прямо к нему пойду! Пусть возвращает мои деньги!
– Даже не думай! – испугалась Матилди. – Глупости какие! Элпидеу если и берет со всех нас мзду, то берет с нашего согласия. Так уж искони повелось, чтобы полицейский на базарной площади имел с торговли доход. Для того и повелось, чтобы не было интереса воров поддерживать.
– А он вам головы и дурит, со всех разом имеет, – выкрикнула Лавиния, и как оказалось, прямо в лицо полицейскому, который словно из-под земли вырос и внимательно на нее смотрел.
– Это ты меня в воровстве обвиняешь? – грозно спросил он. – Ну-ка повтори еще раз, пусть все услышат, что ты оскорбляешь должностное лицо при исполнении служебных обязанностей!