– А что ты ела сегодня, доченька? – спросила она.
– Одним воздухом питалась, – слабо улыбнулась Лавиния.
– И давно ты им питаешься?
Лавиния не ответила.
– У нее голодные рези. Надо срочно ее накормить. Вас же двое теперь. Как ты смеешь морить себя голодом?
Изаура осталась возле Лавинии, а Матилди побежала на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть. Обшарила шкафы, полки, но не нашла ни крошки съестного.
– Да у нее в доме шаром покати, – объявила она. – Сейчас я к себе сбегаю, принесу что-нибудь, – пообещала она и вышла.
– Ай-ай-ай, разве так можно? – принялась журить Лавинию акушерка. – Да много ли тебе надо, доченька? Свекла, морковь, апельсины, шпинат – они ведь дешевые. А если на рынок у станции пойдешь и найдешь там моего старшенького, которого я в твоем возрасте родила, так и вовсе все за копейки купишь. Приходи, не стесняйся. Кушай на здоровье.
– Спасибо, тетушка. – Слезы показались у Лавинии на глазах, но это были благодатные слезы. – Как мне отблагодарить тебя?
– А ты помолись, доченька. За себя помолись и за меня тоже.
Так и закончился этот трудный день благодарственной молитвой, потому что нет вернее и надежнее защиты у слабых, чем Господь Бог.
Глава 23
Нана прихорашивалась, собираясь навестить Элеонор, выпить с ней чашечку кофе, поздравить с новым президентом «Мармореала», а главное, рассказать свои новости и извиниться за то, что потревожила подругу в четыре утра. Не могла удержаться. Хотелось излить свой восторг! Давно у нее не было такого потрясающего любовника!
Фелизберту Морелу, которого все знали как Гату, тоже остался доволен проеденным с Наной вечером, который затянулся чуть ли не до рассвета. И наутро с корзинкой, полной всевозможных лакомств, отправился завтракать к своей возлюбленной. Он успел заметить, что Нана, очевидно, благодаря своему утонченному вкусу, довольствуется лицезрением старинной бронзы и японских ваз, а в холодильнике у нее пусто.
По дороге он повстречал толстяка Алсести, и тот мудрым и всепонимающим взглядом посмотрел на Гату.
– Как самочувствие? – осведомился он.
– Великолепное, – блеснул белоснежными зубами Гату.
– А намерения? – продолжал свой допрос Алсести.
– Остаюсь холостяком, – весело ответил Гату, мгновенно сообразив, куда клонит добряк, и получил в ответ широкую улыбку.
«Этой замечательной женщине сделаю предложение я, – с удовлетворением подумал Алсести. – Я предложу ей руку, сердце и свое, пусть скромное, но состояние».
Гату приятно удивил Нану своим вниманием, но завтрак с ним задержал ее, и она вышла из дома гораздо позже, чем собиралась.
– Рада тебя видеть, дорогая! – воскликнула Элеонор, открывая дверь. – Признаться, твой звонок удивил меня до крайности. Уж о том, что он разбудил меня, я не говорю!
– Но я же привыкла делиться со своей ближайшей подругой всеми своими секретами! – ответила Нана. – Сеньор Морелу задержался у меня вчера и задержал меня сегодня. А то бы принесла свои извинения раньше.
– Судя по фамилии, он, наверное, богатый плантатор. Наконец-то тебе повезло, и ты расплатишься со своими долгами, – обрадовано воскликнула Элеонор.
Нана не слишком обрадовалась напоминанию о долгах. Она-то делала все, чтобы забыть о них, и ее роман с Гату тоже отчасти объяснялся желанием переключиться. Но разочаровывать подругу она не стала. Ей самой было приятно думать, что ее новый друг богат, внимателен, заботлив и щедр.
– Но мне очень жаль, что ты так задержалась, – продолжала Элеонор. – Я скоро должна уходить. Меня ждет сеньор Барони в своей Галерее.
– Так ты с ним видишься? – с любопытством воскликнула Нана.
– Ну пойдем попьем кофейку, и я кое-что тебе расскажу, – не могла устоят перед соблазном пооткровенничать Элеонор.
Подруги уселись пить кофе, и Нана узнала много интересного и о сеньоре Барони, и о дальних странах, и о чудесных планах.
– «Я покажу вам самые мистические города мира, говорит он мне, – рассказывала Элеонор с блестящими глазами. – Петербург, Венецию, Рим, Константинополь...»
– Неужели ты скоро покинешь нас? – всплеснула руками Нана.
Она тоже мечтала о путешествиях и не меньше Элеонор была предана искусству.
– Я буду писать тебе. Посылать открытки из каждого города. Ах! – воскликнула Элеонор, взглянув на часы. – Я же опаздываю!
И все-таки подруги проболтали еще с полчаса, потому что тема была так увлекательна и расстаться с ней было так трудно...