Стоя во дворе замка и внимательно изучая свиток, который подготовил для него Айзек, Дункан раздраженно ерошил рукой волосы.
– У нас хватит средств, чтобы достроить церковь и пережить зиму?
Айзек пожал плечами:
– Да, но только если мы не станем устанавливать на могиле Мэри медный памятник, а просто высечем на каменной плите ее имя.
«Не станем устанавливать памятник», – уныло подумал Дункан. Когда он похоронил Мэри, то пообещал ей, что увековечит память о ней в бронзе. Второй и третьей жене он подобного обещания не давал, но Мэри была хорошей женщиной и заслуживала этой чести. К тому же Флора и ее отец Кемпбелл ждали от него именно этого.
Дункан оглядел двор замка, и взгляд его наткнулся на кузнеца, ковавшего петли для ворот, на которые еще предстояло раздобыть дерево. Может быть, он сделал глупость, не приняв предложения герцога Олбани? Впрочем, еще не поздно. Можно надеть доспехи и снова продать душу и свое воинское умение, став наемником в войне, которую ведет в Нормандии французский король против английского короля Генриха IV. Мысль о том, что вновь придется калечить и убивать людей, против которых он лично ничего не имел, Дункана не слишком радовала, равно как и перспектива уехать из Блэкстоуна, так и не достроив его, оставив замок на попечение лишь неопытных воинов. Он знал, что Ангус и Дуглас настоят на том, чтобы сопровождать его. Но если это должно быть сделано…
Черт бы побрал его злополучного родителя!
– Перестань мучить себя, Дункан, – прошептал Айзек. – Успокойся. Тебе достаточно просто помнить о бережливости, и все будет хорошо.
– В последнюю снежную бурю у нас погибла половина телят, Айзек, и теперь, если мы не хотим забить всех наших быков-производителей, нам придется либо покупать мясо, либо обменивать его на что-то.
– Все верно. Однако переживаниями делу не поможешь, ведь так? Пока мы с тобой разговариваем, женщины нанизывают на веревки рыбу, чтобы потом вялить ее на солнце, да и урожай, похоже, уродится неплохим, так что с голоду мы не умрем.
– Вот именно, «похоже»…
– Ты что, не доверяешь мне?
Дункан взглянул на своего поверенного, человека, которого не далее как десять лет назад деревенские жители Бэллимора приговорили к сожжению на костре, и вздохнул:
– Пока доверяю. Все эти годы ты очень успешно вел торговлю, что позволило мне продержаться на плаву.
– Я и впредь намереваюсь это делать. Вот. – Айзек протянул Дункану приглашение, скрепленное королевской печатью. – Через два месяца состоится рыцарский турнир в честь дня рождения его величества. В подобных состязаниях тебе нет равных, так что страхи твои необоснованны, друг мой.
Похлопав Дункана по плечу, Айзек зашагал прочь.
Спину и левую руку снова пронзила острая боль, и Дункан застонал. У него было такое ощущение, словно все его мышцы завязываются узлом, как корабельные канаты.
– Боже милосердный, ну почему проклятая рана никак не заживет? – прошептал он и в следующий момент неожиданно почувствовал, что кто-то легонько похлопал его по здоровому плечу.
– Эй, нам нужно поговорить.
Дункан обернулся: за спиной, подбоченившись, стояла его новоиспеченная жена. Он впервые видел ее при свете дня, и, признаться, зрелище было не для смелых. Боже правый! Мало того, что она вся в синяках, так еще и такая уродина, каких ему не доводилось видеть. Взгляд его инстинктивно скользнул вниз. Он был намного выше ее ростом, и поэтому для него не составило никакого труда заглянуть в вырез ее платья. Он сразу усомнился в том, что она способна выкормить ребенка своей хилой, с позволения сказать, грудью, не говоря уж о том, чтобы удовлетворить мужчину, особенно такого, как он, предпочитающего пышнотелых и полногрудых женщин.
Мысль о ребенке заставила его спросить ее:
– Сколько тебе лет?
Ухватившись за подол платья, Бет хмуро уставилась на него:
– Двадцать четыре. А что?
Ответ удивил его. Ему говорили, что ей всего шестнадцать. Неужели Олбани рассчитывал, что он ее об этом не спросит? Или предположил, что она ему солжет? И какую еще ложь – да, может, не одну? – Олбани ему уготовил?
– Дункан, ты слышал – мы должны поговорить. Я хочу знать, как сюда попала, и мне непременно нужно вернуться обратно. Кстати, почему ты женился на мне – ведь мы с тобой абсолютно не знаем друг друга.
Дункан во все глаза уставился на нее, и Бет раздраженно вздохнула:
– Кое-что мне уже известно. Я не раз представляла себе все это в своих дурацких мечтах, но такое… – Она взмахнула руками. – По правде говоря, такого я себе и вообразить не могла. Что мужчины будут мочиться с крепостных стен в океан, что остатки еды будут швырять прямо под ноги, что я буду одеваться в платье твоей третьей жены, которое мне велико, как ты, наверное, уже успел заметить, и что мне не подадут даже стакана воды!