Ничего подобного мать раньше не говорила. Однако говорит сейчас.
Дэвид хватает его за плечо, смотрит милосердно затуманенным взглядом:
– Я люблю тебя, Генри. Рад, что у тебя все хорошо.
Мюриэль обвивает руками его талию:
– Не пропадай.
Отец выходит за ним к машине. Генри протягивает ему руку, а он обнимает его и говорит:
– Я так горжусь тобой, сынок.
В глубине души Генри хочется спросить, чем именно, огрызнуться, проверить чары на прочность, заставить отца усомниться, но Генри не может на это пойти. Он прекрасно знает, что все это ненастоящее, по крайней мере не совсем реальное, но ему плевать.
Это все равно офигенно.
XI
18 марта 2014
Нью-Йорк
Над Хай-Лайн звучит смех.
Парк разбит прямо на заброшенной надземной ветке железнодорожных путей и тянется вниз вдоль западной окраины Манхеттена от Тридцатой до Двадцатой улицы. Это очень милое место со скамейками, фургонами с едой, туннелями, извилистыми дорожками. Много зелени и отличные виды на город.
Сегодня все выглядит иначе.
Часть парка занял полный красок и света «АРТефакт» и превратил его в фантастическую игровую площадку. Трехмерную панораму чудес и игры воображения.
У входа активистка вручает посетителям цветные резинки на руку. На запястье пестрит радуга – каждый цвет открывает доступ в разные экспозиции выставки.
– Этот перенесет вас на Небо, – говорит девушка, будто они находятся в парке аттракционов, – этот приведет в Голос, а этот – унесет в Память.
Она смотрит на Генри и улыбается, глаза светятся голубым туманом. Пока он с Адди идет по вернисажу бесплатных выставок, художники поворачиваются ей вслед. Может, Генри и солнце, но она – сияющая комета, которая притягивает внимание как пылающие метеориты.
Парень лепит из сахарной ваты фигурки и раздает съедобные произведения искусства. Некоторые узнаваемой формы – вот собака, жираф, дракон; другие абстрактные – рассвет, мечта, ностальгия…
Для Генри они все на вкус как сахар. Адди целует его, и она тоже на вкус как сахар.
Зеленые браслеты дают им пропуск в «Память» – своеобразный трехмерный калейдоскоп из цветного стекла. С каждым шагом он поворачивается и меняется.
Они держатся друг за друга, пока тоннель бесконечно изгибается вокруг них, и хоть оба ничего не говорят, однако с радостью выбираются на волю.
Пространство между экспозициями заполнено всевозможными инсталляциями. Поле металлических подсолнухов. Лужа растопленных мелков. Тончайшая, как бумага, завеса воды; они проходят сквозь нее, и на очках Генри остаются крошечные капли, а на коже Адди переливается радужный блеск.
Как выясняется дальше, «Небо» размещено внутри туннеля. Это цепочка связанных между собой помещений, которые созданы художником по свету. Снаружи они ничего особенного из себя не представляют – просто отделанные деревом конструкции, будто сколоченные наспех, но внутри – внутри все иначе.
Они входят, держась за руки, чтобы не потеряться. Одно из помещений ослепительно яркое, другое настолько темное, что кажется, мир совершенно исчез. Адди дрожит, крепко вцепившись в Генри. Следующее пространство заполнено туманом, ты словно паришь в облаке, а в другом тонкие нити, изображающие дождь, окутывают посетителя со всех сторон. Генри раздвигает рукой серебряные волокна, а те звенят словно колокольчики. В последнем зале – звезды. Он затемнен и в точности напоминает зал тьмы, но на сей раз мрак прорезают тысячи крошечных точек – Млечный Путь оказывается так близко, что величественного созвездия можно коснуться.
И даже в этой темноте видно удивленное лицо Адди, краешек ее улыбки.
– Три сотни лет, – шепчет она, – и ты все еще находишь что-то новое.
Когда они выходят с другой стороны, жмурясь от яркого света, она сама тянет его к следующей экспозиции, следующей череде дверей, стремясь выяснить, что за ними.
XII
19 сентября 2013
Нью-Йорк
На сей раз Генри приходит пораньше.
Он решил: лучше не опаздывать, но и явиться намного раньше ему не хочется – это даже хуже и будет выглядеть странно. Черт, надо просто перестать об этом думать.
Глядя в окно припаркованной машины, он поправляет рубашку и волосы, а потом входит в ресторан.
Яркая и шумная такерия представляет собой бетонный ангар – окнами служат складские ворота, а в уголке приткнулся фудтрак.
Неважно, слишком рано он пришел или нет, потому что Ванесса уже внутри.
Передник баристы она сменила на легинсы и цветное платье, светлые волосы, которые Генри раньше видел только забранными наверх, ниспадают волнами вокруг лица. Она замечает его и расплывается в улыбке.