В микроволновке начинают лопаться первые зерна, и Генри удается разорвать поцелуй.
– Я так долго этого ждал, – шепчет Робби. Его щеки покрылись румянцем, глаза горят. Однако взгляд неясный – в нем клубится туман, затеняя синеву.
Генри тяжело вздыхает, потирает глаза под очками.
Попкорн трещит и хлопает, Генри выталкивает Робби в коридор, подальше от Беа и звуков ужастика. Приняв это за приглашение, Робби снова придвигается к нему, но Генри останавливает его, выставив руку:
– Это ошибка.
– Нет. Я люблю тебя и всегда любил.
Звучит настолько искренне, что Генри приходится зажмуриться, чтобы сосредоточиться.
– Тогда почему бросил?
– Что? Не знаю. Ты тогда был другим, мы не подходили друг другу.
– В каком смысле? – не отстает Генри.
– Ты сам не знал, чего хочешь.
– Я хотел тебя. Хотел, чтобы ты был счастлив.
Робби качает головой.
– Понимаешь, дело не только во мне. Ты тоже должен быть кем-то. Должен знать, кто ты. Тогда ты не знал. – Робби улыбается. – А теперь знаешь.
Но в том-то и дело.
Генри по-прежнему не знает.
Не имеет ни малейшего представления, кто он такой, впрочем, как отныне и все остальные.
Он сбился с пути, но по этой дороге точно не пойдет.
До того, как начать встречаться, они с Робби были просто друзьями. И когда Робби разорвал отношения, вновь на долгие годы вернулись в прежнее русло. Генри любил его, а теперь все наоборот. Придется Робби искать выход или попытаться сдерживать свои чувства, как когда-то поступил Генри.
– Чего вы так долго возитесь? – возмущается Беа.
Из микроволновки пахнет гарью. Оттолкнув Робби, Генри нажимает кнопку и достает пакет.
Поздно.
Попкорн безнадежно испорчен.
XIV
14 ноября 2013
Нью-Йорк
Слава богу, в Бруклине полно кофеен.
В «Обжарку» Генри не заходил со времен Великого пожара – 2013, как (с чрезмерным восторгом) называл происшествие с Ванессой Робби.
Он встает в очередь и заказывает латте у очень приятного парня по имени Патрик. К счастью, тот традиционной ориентации. Пусть и смотрит на Генри мутными глазами, но видит в нем, похоже, только идеального клиента, дружелюбного и…
– Генри?
У него сводит живот. Генри знаком этот голос, высокий и нежный. Его имя из ее уст звучит так привычно. Он снова возвращается в тот вечер, когда как полный идиот опустился на колено и его отвергли.
Ты замечательный. Просто чудесный, только не…
Генри поворачивается. Перед ним – она.
– Табита.
Ее волосы немного отрасли, челка превратилась в длинную светлую прядь, локоны ниспадают вокруг лица. Табита стоит с непринужденной грацией танцовщицы.
Генри не виделся с ней с того самого раза. До этого дня ему как-то удавалось ее избегать. Избегать встречи. Генри хочется отодвинуться на как можно большее расстояние, вот только ноги не слушаются.
Табита тепло ему улыбается. Генри раньше любил эту улыбку, и каждый раз, как у него получалось заставить Табиту улыбнуться, он чувствовал себя победителем. Но сейчас она запросто награждает ею Генри, а карие глаза заволокло туманом.
– Мне тебя не хватает, – говорит Табита, – очень не хватает.
– И мне тебя тоже, – отзывается Генри, ведь это правда. Они два года провели вместе, а потом разошлись, и в жизни Генри на месте Табиты всегда будет зиять дыра. – У меня остались твои вещи, но потом случился пожар.
– О боже… – Табита взволнованно касается его руки. – Как ты? Никто не пострадал?
– Нет, нет, – качает головой Генри, вспоминая, как Ванесса стояла возле раковины. – Он был… небольшой.
От Табиты пахнет сиренью. Этот запах исчез с его простыней только через неделю, еще через одну – с диванных подушек и банных полотенец. Она тянется к нему, и было бы так легко поддаться этой гравитации, той же самой, что влекла к Робби, знакомому притяжению к человеку, которого любил, затем потерял, и вдруг он вернулся.
Но это все ненастоящее. Это нереально.
– Табита… – начинает Генри, – ты сказала, что все кончено.
Она качает головой.
– Нет. Просто я была неготова сделать следующий шаг. Но расставаться и не думала. Я люблю тебя, Генри.
И все же Генри колеблется. Он ей верит. По крайней мере, она и впрямь говорит искренне, а это еще хуже, потому что ее чувства все равно ненастоящие.
– Может, рискнем снова? – спрашивает Табита.
Генри сглатывает комок в горле и машет головой.
Вот бы узнать у нее, что она видит, и понять, насколько огромна пропасть, что раскинулась между ним и тем, чего она хочет. Но Генри молчит. Потому что это уже не имеет значения: в глазах Табиты клубится туман. И Генри понимает – кого бы она ни видела, это не он.