Есть такая игра: пей каждый раз, как услышишь, что кто-то врет.
Ты отличный повар!
(Говорят они, когда ты сжег тосты)
Ты такой забавный.
(Ты не рассказывал анекдотов)
Ты такой…
– красивый,
– смелый,
– преуспевающий,
– сильный.
(Ты уже начал пить?)
Ты такой…
– очаровательный,
– умный,
– сексуальный.
(Пей же)
Такой уверенный,
Застенчивый,
Загадочный,
Искренний.
Ты невероятный, противоречивый, ходячее созвездие странностей.
Для каждого ты – все, абсолютно все.
Дитя, которого у них никогда не было.
Друг, о котором они мечтали.
Благородный незнакомец.
Успешный сын.
Идеальный джентльмен.
Идеальный партнер.
Идеальный…
Само совершенство.
(Пей)
Им нравится твое тело;
Твой потрясающий пресс;
Твой смех;
Твой запах;
Звук твоего голоса.
Они хотят тебя!
(Не тебя)
Ты им нужен!
(Вот уж нет)
Они тебя любят!
(Вранье)
Ты – воплощение их желаний.
Ты само совершенство, ведь ты ненастоящий.
Ты идеален, потому что не существуешь.
(В их глазах – не ты)
(Всегда не ты)
Они смотрят на тебя и видят лишь то, что хотят видеть.
Потому что тебя они не видят вовсе.
XVII
31 декабря 2013
Нью-Йорк
Часы идут, отсчитывая последние минуты года. Все говорят, надо жить настоящим, наслаждаться моментом, но когда в съемную квартиру Робби в Бедфорде, которую он делит еще с двумя актерами, набивается сотня гостей, наслаждаться моментом становится весьма непросто. Генри зажат в углу коридора возле вешалки и шкафа. В одной руке пиво, вторая запуталась в рубашке парня, с которым он целуется. Парень этот другого круга, хотя отныне для Генри это понятие размыто. Кто вообще теперь его круга?.. Кажется, чувака зовут Марк, но в таком шуме расслышать непросто. Может, он Макс или Малкольм, Генри не имеет понятия. Хотелось бы сказать, что это первый человек, с которым Генри сегодня поцеловался, или хотя бы первый парень, но, по правде говоря, Генри и этого не знает. Не знает, сколько выпил, не знает, вкус сахара у него на языке или чего-то еще.
В попытке забыться он порядочно напился, и к тому же слишком быстро. Вдобавок в Замке чересчур людно.
Замком называют жилище Робби, правда, Генри не может вспомнить, за что помещение так окрестили. Он искал Беа, примерно час назад пробирался через кухню и видел ее сидящей на столешнице – она изображала бармена, выпендриваясь перед стайкой девушек, и…
Внезапно парень начинает теребить ремень Генри.
– Подожди, – просит тот, но музыка такая громкая, что его не слышно. Он притягивает Марка-Макса-Малкольма к себе, чтобы сказать ему прямо в ухо, но тот принимает это за сигнал продолжать целоваться.
– Да стой же ты! – кричит Генри, отталкивая его. – Ты хотя бы меня хочешь?
Глупый вопрос. Или по меньшей мере неверный.
В глазах незнакомца клубится светлая дымка.
– А почему нет? – удивляется он, опускаясь на колени.
Однако Генри перехватывает его за локти.
– Остановись. Просто остановись. – Генри поднимает его. – Что ты во мне видишь?
Он решил задавать этот вопрос каждому, надеясь услышать подобие правды. Но парень смотрит на него подернутыми туманом глазами и хрипит:
– Ты великолепен. Ты сексуальный, умный…
– С чего ты взял? – перекрикивает музыку Генри.
– Что? – кричит в ответ незнакомец.
– С чего ты взял, что я умный, мы почти не разговаривали!
От поцелуев губы Марка-Макса-Малкольма опухли, веки потяжелели.
– Я просто знаю, – с небрежной улыбкой заявляет он.
Но Генри этого больше недостаточно. Он уже начинает выпутываться из объятий, однако тут в коридор поворачивает Робби и видит: Марк-Макс-Малкольм почти завалил Генри на пол.
Взгляд у Робби такой, будто Генри выплеснул пиво ему в лицо.
Он разворачивается и уходит. Генри стонет, и парень, который к нему прижимается, думает, что это из-за него. Душный воздух не дает Генри осмыслить ситуацию, даже просто дышать.
Перед глазами все плывет, и Генри, пробормотав, что ему нужно в туалет, выворачивается из чужой хватки. Он идет мимо туалета прямо в комнату Робби, запирает за собой дверь и открывает окно, получив в лицо порыв ледяного ветра. Холод кусается. Генри выбирается на пожарную лестницу.
Он вдыхает ледяной воздух, и тот обжигает ему легкие. Прислонившись к окну, Генри опускает створку на место, и мир сразу же затихает.
Это не тишина, ведь в Нью-Йорке тихо не бывает, вдобавок город бурлит, празднуя Новый год, но теперь Генри может дышать и думать. Может постараться забыть эту ночь – этот год – в относительном покое.