– Генри! – кричит Робби. Пару бутылок он уже опустошил.
– Наше сладкое летнее дитя! Буквально, – смеется Беа, ероша Генри волосы.
Затем они переводят взгляд на Адди.
– Всем привет! – улыбается Генри. – Это Адди.
– Ну наконец-то! – восклицает Беа. – Ужасно хотелось с тобой познакомиться.
Разумеется, они уже знакомы. Друзья постоянно просят Генри познакомить их с его новой девушкой. Все время упрекают, что он ее прячет. Адди пила с ними пиво в «Негоцианте», приходила в гости к Беа на ночь фильмов, встречалась в галереях и парках. Беа каждый раз говорит о дежавю, потом о художественных направлениях, а Робби дуется, несмотря на попытки Адди его задобрить.
Кажется, Генри это беспокоит больше нее. Наверное, он думает, что Адди все равно, но правда в том, что у нее нет сил возмущаться. Бесконечный цикл «привет – кто это – приятно познакомиться – привет» действует на нее как речная вода на камень – медленно, но неизбежно подтачивает. Адди просто научилась с этим жить.
– Слушай, – говорит Беа, внимательно ее разглядывая, – ты мне кого-то напоминаешь.
Робби поднимается, чтобы принести еще выпивку. При мысли, что придется начать все заново, у Адди замирает сердце, но Генри встает и перехватывает руку друга:
– Я сам схожу.
– Именинник не платит! – протестует Беа, но Генри только отмахивается и начинает пробираться сквозь толпу.
Адди остается наедине с его друзьями.
– Я так рада, что познакомилась с вами обоими, – говорит она. – Генри то и дело о вас рассказывает.
Робби с подозрением прищуривается.
Адди чувствует, как между ними снова вырастает стена, но она уже имеет представление о характере Робби, поэтому продолжает:
– Ты же актер? Я бы с удовольствием сходила на твое шоу. Генри говорит, ты потрясающий.
Но тут вмешивается Беа:
– Генри выглядит счастливым. По-настоящему счастливым.
– Так и есть! – подтверждает Генри, ставя пиво на стол.
– За двадцать девять! – провозглашает Беа, поднимая бокал.
Они принимаются спорить о достоинствах возраста и приходят к общему мнению, что двадцать девять – довольно бессмысленная годовщина, чуть меньше весьма значительных тридцати.
Беа обнимает Генри за шею.
– Но в следующем году ты официально станешь взрослым!
– А я-то думал, это происходит в восемнадцать, – смеется он.
– Да не смеши меня. В восемнадцать разрешено голосовать, в двадцать один – пить, а в тридцать ты уже можешь принимать решения.
– Теперь-то ты куда ближе к кризису среднего возраста, чем в двадцать пять, – дразнит его Робби.
Включается, чуть попискивая, микрофон. Ведущий объявляет о начале разогрева.
– Итак, на сцене восходящая звезда! Уверен, вы слышали это имя, а если нет, вскоре услышите. Встречайте Тоби Марша!
У Адди замирает сердце.
Толпа кричит, приветствуя певца, Робби свистит, и на сцене появляется Тоби: все тот же красивый застенчивый юноша. Но он поднимает подбородок повыше и с гордой улыбкой машет публике. Словно из пробного наброска стал законченной работой.
Тоби садится за фортепиано и начинает играть. С первых же нот Адди окутывает тоска. А затем он принимается петь.
– Каждую ночь ты приходишь ко мне…
Время ускользает, и Адди снова сидит на банкетке в его гостиной, на подоконнике исходит паром чай, а ее пальцы рассеянно перебирают ноты.
– Это так просто – тебя любить…
Она в его постели, и сильные руки Тоби играют мелодию на ее коже. Вспомнив об этом, Адди краснеет, а Тоби поет дальше:
– Пусть мы встречаемся только во сне,
Слишком боюсь я тебя забыть…
Слов она ему не подсказывала, он сам их подобрал. Голос Тоби звучит чище, сильнее, более уверенно. Нужно было просто найти ту самую песню.
Что-то заставляет толпу податься вперед и вслушаться. Адди накрепко зажмуривается, в ее голове тесно переплелись прошлое и будущее.
Все те вечера в «Эллоуэй», когда она наблюдала за его игрой.
Когда он подходил к ней в баре и улыбался.
Все их «первые разы», которые для нее были вовсе не первыми.
Палимпсест, что просачивается на поверхность.
Тоби поднимает взгляд от инструмента. Разумеется, в таком огромном зале он никак не может ее увидеть, но Адди уверена, что Тоби смотрит на нее. Помещение вдруг словно плывет, и она не знает, в чем дело – в слишком быстро выпитом пиве или головокружении от воспоминаний, но когда песня заканчивается и публика награждает Тоби теплыми аплодисментами, Адди вскакивает и мчится к двери.
– Адди, стой, – окликает ее Генри, но она не может ждать, хотя знает, что последует за ее уходом – Робби и Беа опять все забудут, и им с Генри придется начинать заново. Однако в эту секунду ей наплевать.