Ужин окончен. Прислуга стоит в тени, ожидая приказаний хозяина – лица пусты, головы покорно склонены.
«Заложники», – думает Адди.
– Я хочу, чтобы они ушли.
– Хотеть тебе не позволено, – отрезает он.
Но Адди видит его взгляд и не отводит свой. Теперь, когда призрак обрел имя, это легко. Отныне она воспринимает его как мужчину, а с мужчиной можно спорить, и после небольшой паузы мрак вздыхает, поворачивается к ближайшему лакею и велит прислуге взять бутылку игристого и проваливать.
Наконец они остаются наедине.
– Пожалуйста, – ворчит Люк.
– Когда маркиз с супругой вернутся домой и обнаружат прислугу пьяной, их накажут.
– Интересно, а кого обвинят в пропаже шоколада из господской спальни? Или синего шелкового шлафрока… Думаешь, когда ты крадешь вещи, никого не наказывают?
– Ты не дал мне выбора! – покраснев, огрызается Адди.
– Я дал тебе то, что ты просила, Аделин. Неограниченное время. Свободную жизнь.
– И обрек меня на забвение.
– Ты просила свободы – нет большей свободы, чем у тебя. Можешь бродить по миру беспрепятственно. Без ограничений, не связанная обязательствами.
– Хватит притворяться, что желал мне добра.
– Я заключил с тобой сделку, – тяжело опустив руку на стол, возражает призрак. В глазах его быстрой молниеносной вспышкой вспыхивает желтый огонек раздражения. – Ты явилась ко мне, просила, умоляла. Ты дала обещание, я назвал условия. Пути назад нет. Но если ты устала – только скажи, я жду.
И снова в душе вскипает ненависть, за которую куда проще держаться.
– Зря ты проклял меня. – У Адди развязался язык, но она не знает – виновато шампанское или она приспособилась к мраку, привыкла к его присутствию, как тело привыкает к чересчур горячей воде. – Если бы ты просто дал мне то, о чем я просила, я бы со временем перегорела, насытилась жизнью, и мы оба остались бы в выигрыше. А теперь, как бы я ни устала, никогда не отдам свою душу.
– Упрямая! – скалится призрак. – Но даже камни рассыпаются в прах.
Адди подается вперед.
– Воображаешь себя кошкой, играющей добычей? Но я не мышь и едой никогда не стану.
– Надеюсь, нет, – разводит руками Люк. – Давно мне не попадался такой твердый орешек.
Игра. Все это для него игра.
– Ты меня недооцениваешь.
– Неужели? – Он делает глоток, приподнимая черную бровь. – Полагаю, мы вскоре узнаем.
– О да, – говорит Адди, прихлебывая игристое. – Узнаем.
Сегодня призрак преподнес ей дар, хотя Адди сомневается, что он это понимает. У времени нет лица, нет формы, с ним невозможно сражаться. Но своей издевательской улыбкой, насмешливыми словами мрак дал ей то единственное, в чем она по-настоящему нуждается: врага.
Линия фронта очерчена.
Должно быть, первый выстрел прогремел еще в Вийоне, когда вместе с душой Адди призрак украл ее жизнь, но здесь и сейчас начинается война.
XI
13 марта 2014
Нью-Йорк
Генри ведет ее в бар, слишком людный, слишком шумный. В Бруклине все бары такие – очень тесно и толпы народа. «Негоциант» не исключение, даже в четверг. Адди и Генри удается найти место на задней террасе под навесом, но ей все же приходится наклоняться к нему, чтобы через шум расслышать его голос.
– Откуда ты? – начинает она.
– С севера штата, из Ньюберга. А ты?
– Вийон-сюр-Сарт, – отвечает Адди. Название родной деревни все еще немного больно произносить.
– Из Франции? Ты говоришь без акцента.
– Я давно переехала.
Они заказывают одну на двоих порцию картошки фри и пару бокалов пива, воспользовавшись скидкой «счастливого часа», потому что, по словам Генри, работа в букинистическом не слишком хорошо оплачивается. Жаль, Адди не может сходить и принести нормальные напитки, но она уже скормила Генри вранье насчет бумажника, и ей не хочется устраивать никаких выходок, особенно после «Одиссеи».
К тому же она боится.
Боится дать ему уйти.
Боится выпустить его из вида.
Что бы это ни было – временная вспышка, ошибка, прекрасный сон или невероятное везение, – Адди боится это упустить. Потерять Генри.
Один неверный шаг, и она проснется. Неверный шаг, и нить прервется, проклятье снова обретет силу, все будет кончено, Генри исчезнет, и она снова останется одна.
Адди заставляет себя встряхнуться. Наслаждаться текущим моментом, ведь долго он не продлится. Но здесь и сейчас…
– О чем задумалась? – перекрикивает толпу Генри.
Адди улыбается.
– Жду не дождусь лета.
И это не ложь. Весна выдалась долгая и дождливая, Адди устала мерзнуть. Лето – это жаркие дни и поздние закаты. Это еще один год жизни. Очередной год без…