В голосе Ламанского чувствовалась неприкрытая насмешка.
— Я говорю о втором варианте честности, — в тон ему ответил я.
— Тогда я вас слушаю, — кивнул Ламанский, вновь неприятно улыбнувшись.
Однако теперь в его голосе не было насмешки.
— Вы правы, без слов графа Апраксина, я бы не знал о вашем существовании, — произнес я спокойно, — но столь заметный человек как вы не может не вызвать интереса к своей персоне… Само по себе появление такой личности уже интересно, а если в этих же краях одновременно случается печальное событие, это любопытно вдвойне… Ведь люди, подобные вам, никогда не появляются случайно… Вы слишком цените свое время, чтобы попусту тратить его на бесполезное пребывание среди красивых ландшафтов.
Я сделал паузу, пристально глядя в глаза собеседнику. Знаю, что тем самым я нарушаю этикет, но для сыщика взгляд собеседника может сказать слишком многое, чтобы им пренебрегать.
Ламанский уважительно кивнул, довольный моими умозаключениями.
— Ваши рассуждения вполне верны, — согласился он задумчиво, — я, действительно, не только не отправлюсь в странствие просто так ради скуки, но и без надобности не появлюсь в обществе…
Он рассмеялся. Актерский смех, вызванный желанием показать свое презрение, всегда вызывал у меня раздражение.
— Но мне весьма любопытно, какие выводы вы сделали? — поинтересовался Ламанский.
— Я слишком мало знаю, дабы делать выводы, — ответил я.
— Выходит, вы недостаточно честны, — заметил Ламанский, хитро щурясь.
— Признаюсь, я разделяю ваше мнение о первой разновидности честности, — ответил я, сделав глоток восхитительного кофе.
Откровенный разговор был бы весьма неуместен. Мне стало неловко, неужто я похожу на простофилю?
— Право, вы меня восхищаете! — хлопнул в ладоши мой собеседник. — Вы, действительно, умны…
Я не счел нужным благодарить за насмешливую похвалу.
Чутье сыщика подсказывало мне, что этого человека не стоит вычеркивать из списка. Возможно, Ламанский не убийца, но он, наверняка, желал заполучить некую выгоду из сложившейся ситуации.
— Полагаю, наш дальнейший разговор бесполезен, — произнес он, когда я допил кофе, — надеюсь, мы более не увидимся, но жизненный опыт подсказывает, что вы продолжите докучать мне…
Собеседник, хмурясь, смотрел на меня.
— Мне будет очень жаль, если я потревожу ваш отдых, — я сделал ударение на последнем слове, — надеюсь, удастся избежать неприятных причин для визита в вашу чудную обитель…
Ламанский кивнул.
— Если, конечно, мне вновь не захочется вашего восхитительного кофе, — добавил я в манере своего собеседника.
— По такой причине я буду рад встречи с вами, — искренне радушно ответил Ламанский.
Лакей проводил меня. Признаюсь, разговор с подобными людьми вызывает у меня прескверное расположение духа.
Дабы покончить с этим делом, я немедля отправился к Апраксину. Похоже, он ждал моего визита. Граф держался хладнокровно, но взор выдавал нетерпение.
— Меня интересуют ваши впечатления, — прямо спросил граф.
Пристальный взор пронзал меня. Признаюсь, мне стало неловко.
— Могу сказать лишь одно, дела господина Ламанского далеко не богоугодны, чего он не особо пытается скрыть. Вам он чинит препятствия в службе, дабы вы не мешали ему вершить свои дела, вернее сказать, чтобы времени у вас на его персону не оставалась, — спешно ответил я, с трудом пытаясь сохранить четкость речи.
Мне стоило больших трудов собрать разрозненные мысли в стройный ответ.
Апраксин кивнул. Я понял, что граф доволен мною.
— Вы все верно поняли… Любопытно узнать, что вы почувствовали, когда речь зашла о Кравцове? — в его голосе чувствовалось явное любопытство.
— Я не спрашивал Ламанского прямо, хватило тонкого намека. Мой собеседник пытался держаться безразлично. На мой взгляд, подозрительно уже само появление подобной личности, поскольку совпадений не бывает, — ответил я, — а наигранное безразличие тем более настораживает. Ламанский искал выгоду из сложившейся ситуации и, возможно, и знал многое заранее… Верно, не будет странным, если выяснить, что он догадывался об убийстве!
Граф улыбнулся. Похоже, он вновь оценил мою проницательность. А, возможно, увериться в собственных догадках.
— Благодарю вас, Вербин, — ответил он, — думаю, вы сами знаете, что делать далее…
— Вам изложить…
— Не стоит, — спешно перебил меня граф. — Вы неплохо зарекомендовали себя…
Судя по отстраненности, суровый генерал погрузился в иные размышления. Его занимало не само убийство, его беспокоил именно Ламанский. Апраксин привык к врагам и заговорам, его цель — предотвратить преступления государственной важности.
Глава 6
Любви, Надежд, Величья ореол
Из журнала Александры Каховской
Сегодня Ольга вновь привела меня к колодцу. Доктор Майер сумел убедить мою сестру, что зловонная вода благотворно влияет на мое здоровье. Но даже ради уважения к доктору, я не могу выпить боле двух кружек. Майер утверждает, что вскорости я привыкну к целебной воде, как он ее называет, и сочту ее вполне приятной. На мой взгляд, это невозможно.
Так и на этот раз я с трудом допила одну кружку воды и поспешила покинуть колодец. Мой путь преградила племянница генерала Северина. Несколько мгновений она молча смотрела на меня, потом сдержанно произнесла.
— Мне бы хотелось побеседовать с вами, — в ее голосе звучал надрыв, — прошу вас составить мне компанию во время прогулки…
Я видела, как на нас с молчаливым оживлением смотрят любопытные, и беседа под их взорами была бы не слишком приятной, поэтому приглашение прогуляться стало поводом укрыться от пристальных взоров.
— Буду рада составить вам компанию, — ответила я, взволнованно гадая, о возможной теме нашего разговора.
Надеюсь, барышня, поверив сплетням, не вообразила меня виноватой в смерти любимого и не станет осыпать меня проклятиями.
Мы неспешно направились вдоль одной из парковых аллей. Моя спутница молчала. Я чувствовала ее напряженное волнения, но не знала, как помочь начать разговор, поскольку не догадывалась о его причине.
— Вы хотели поговорить о Кравцове? — решившись, спросила я.
Барышня вздрогнула, резко остановилась и с возмущением взглянула на меня.
— Простите, если я ошиблась, — виновато произнесла я, — выходит, я далеко не самый приятный собеседник…
Извинившись, я собралась спешно удалиться, но Северина удержала меня.
— Нет-нет, вы правы, — с трудом произнесла Кира. — Дело в том, что мне очень тягостно начать разговор…
В эти мгновения она удивительно переменилась, от былой надменности не осталось и следа, Северина нашла во мне желанного собеседника, которому можно довериться. Весьма странно, ведь Кравцов приметил меня, пусть совсем ненадолго пред смертью… Надеюсь, Северина не начнет мстить мне как былой сопернице.
Ее слова тут же развеяли мои опасения.
— Мне известно, что Кравцов выделил вас среди многих, — начала она беседу, — признаюсь, в тот вечер это ранило меня. Я недоумевала, чем вы могли привлечь его внимание? Нет, не подумайте обо мне дурно! Ваша внешность и манера одеваться безупречны, но, прошу прощение за прямоту, вы не умеете держаться в свете, а Кравцов был человеком весьма светским…
Барышня вздохнула, погрузившись в раздумье. Я терпеливо ждала.
— Потом, когда я узнала о смерти Кравцова, все переменилось, — печально произнесла Кира. — Теперь меня занимает лишь одно — имя злодея!
Северина решительно сжала губы, в ее глазах сверкнул огонь ненависти к убийце имя которого пока неведомо.