«Я с тобой случайно не спал?» — чуть не спросил Дан.
Но вместо этого сказал другое:
— Это я. Я пришел расследовать смерть твоих сестер. Настоятельница разве не говорила тебе?
Монахиня покачала головой:
— Она ни за что не упомянула бы это. И Нуо за то, что та написала вам письмо, она приказала двое суток без перерыва стоять на коленях перед храмом.
Сперва это показалось не таким уж суровым наказанием на фоне известной китайской жестокости. Но стоило чуть вдуматься, и Дана передернуло.
— Её хоть кормили? — не удержался он от вопроса.
Ахлам удивленно посмотрела на него и молча покачала головой.
Юноша мотнул головой:
— Впрочем, я пришел не за этим. Ответь мне для начала на такой вопрос. Когда точно нашли тела твоих сестер? По датам.
— По датам? — переспросила она, припоминая, — Хорошо. Тело сестры Роу мы нашли... утром пятого дня Прекращения Жары. Тело сестры Хуифен — утром девятого.
— То есть, умерли они в ночь с четвертого на пятый и с восьмого на девятый, — сделал вывод Дан, — Сегодня двенадцатый день Прекращения Жары. Ты понимаешь, что это значит?
Судя по тому, как побледнела девушка, — понимала, и еще как. В то, что это простая болезнь, она явно не верила.
— Лучше тебе не ночевать сегодня в монастыре, — сделал вывод Дан, — Я отведу тебя в дом, где мне дали ночлег. Я попрошу, и ты сможешь там остаться сегодня на ночь.
Бледность испуганного лица сменилась краской смущения. Сбиваясь на каждом слове, Ахлам затараторила:
— Ваше Высочество... Я рада, что вы помните меня, но... Настоятельница не позволит... Если она узнает... Она просто убьет меня!
— Об этом не беспокойся, — махнул рукой Дан, — Она не узнает. И нет, это НЕ ТО, что ты подумала.
Успокоил он ее, разочаровал или все вместе, он сам не понял. А может быть, не поняла этого толком и она.
— Расскажи мне еще кое-что. Все тела нашли в стенах монастыря?
Монахиня кивнула:
— Сестру Роу нашли возле приюта. А сестру Хуифен — прямо в храме.
«Приют», — подумал Дан, — «Наверняка ключ там!»
— В монастыре в последние два сезона появлялся кто-то новый? — спросил он, — Будь то новая сестра или кто-то, попросивший приют?
Как вообще правильно называть таких людей? Не постояльцами же...
— Новых сестер в монастырь не приходило, — растерянно ответила Ахлам, — Но воспитанников прибавилось. Три недели назад произошел несчастный случай на торфяном карьере. Погибли двенадцать человек, у четырех из них дети остались круглыми сиротами. Монастырь Благосклонной Луны дал им приют и кров.
— И, разумеется, в зубы не заглянул... — задумчиво протянул Дан, — Ладно. Иди за мной. Мне нужна твоя одежда и тачка.
Монахиню Ахлам он отвел в крестьянский дом, шепнув хозяину, чтобы присматривал за ней и при необходимости задержал до утра. Комната в доме была всего одна, и чтобы не мелькать лишний раз на глазах прохожих, во время «стриптиза» Дан оставался внутри.
А отвернуться он просто не додумался, честно-честно.
К счастью, одеяния монахов не слишком отличались в мужском и женском варианте: как-то не улыбалось Дану во время такого подвига, как сражение с Духом Белой Кости, выглядеть трансвеститом. Старый синий халат монахини он надел прямо поверх своих штанов и рубашки, после чего сотворил заклинание, которому научила его Сюин.
Пятнадцать минут спустя монахиня Ахлам, вернувшись с закупленными в деревне продуктами, стучалась в ворота монастыря. На все приветствия она отвечала лишь молчаливыми кивками.
Говорить было очень тяжело: чтобы личина не распадалась, необходимо было постоянно удерживать концентрацию, и любое отвлечения внимания могло иметь фатальные последствия. Как Сюин умудрялась в чужой личине сражаться и колдовать, Дану страшно было даже представить.
Все-таки чтобы сравнятсья с опытными заклинателями, ему еще многому предстояло научиться.
Впрочем, как он понял, удерживать личину было тем сложнее, чем сильнее она отличалась от родного облика; возможно, дело было отчасти и в этом.
Нужно будет поэкспериментировать.
Несколько минут, пока «груз» встречали во внутреннем дворе монастыря, показались вечностью. Благо, Даниил заблаговременно расспросил Ахлам о порядке действий и мог не бояться разоблачения. И вот, наконец, «сестру» отправили в одиночестве в храм.
И за первым же поворотом Дан сошел с маршрута.
С наслаждением он сбросил личину. Слишком узкий для могучего тела Лиминя халат неприятно жал, но это были сущие мелочи в сравнении с необходимостью постоянно следить, чтобы чужой облик не начал рассыпаться.