Начались бои местного значения. Бойцы зарывались в землю, командование укрепляло оборону, а мы, работники особого отдела, изучали поступившее пополнение, передний край обороны, занятый дивизией. Спешили с проведением мер, гарантировавших штабы и подразделения войск от проникновения вражеской агентуры. Все как будто шло хорошо. Но вот в апреле от старших оперуполномоченных полка Мартынова и Худайбергенова стали поступать сведения об исчезновении с переднего края наших солдат. Исчезали они по одному, ночью и из одного места.
Тщательная проверка тревожных фактов показала, что эти солдаты не могли ни дезертировать, ни перейти на сторону врага. Все они были комсомольцами, надежными бойцами.
Для разгадки этого чрезвычайного происшествия я выехал на место, взяв с собой работников особого от-дела дивизии старшего следователя Трусова и оперуполномоченного Артемова.
Недалеко от Северного Донца, по берегу которого проходили наши окопы, на пригорке стоял кирпичный дом. Раньше в нем размещался сельсовет, в период оккупации — немецкая комендатура, а сейчас жили там три женщины: две сестры Федоровы и некая Мэри с сыном да маленькой комнатной собачкой Жучкой.
На наши вопросы, почему они остаются жить в опасной зоне, а не эвакуируются, Мэри за всех объяснила, что при немцах уйти не успели, а сейчас, мол, не к чему.
— Уж раз погнали немцев, — заявила она, — так и отсюда выгонят.
Объяснение было убедительным. Если бы не излишняя развязность Мэри и какая-то наигранность в голосе.
Во время войны всякое бывало. Многим не удавалось вовремя уйти от немцев. Некоторые оставались на оккупированной территории без видимых причин, но таких были единицы. С ними стоило знакомиться поближе. Мэри тоже нельзя было обойти, причем сделать это надо было так, чтобы не вызвать у нее никаких подозрений.
К вечеру были собраны сведения о Федоровых. Оставшиеся в селе престарелые жители отзывались о них неплохо. При немцах обе сестры вели себя достойно. Живут вместе с Мэри потому, что их домик сгорел. Младшая из сестер, Катя, дружила с сержантом ближайшей воинской части. Один или со своим товарищем он довольно часто приходил под окно дома и вызывал Катю.
Этой ночью сержант тоже вызвал ее из дома и они вместе пошли куда-то.
…У следователя Катя говорила, что Мэри — хорошая, отзывчивая женщина, никуда не ходит, ведет себя прилично, любит своего единственного сына. Когда они, Федоровы, попали в беду, сама пригласила их жить вместе. За все время Катя ничего плохого за ней не замечала.
— Может быть, на Мэри наговаривают из-за того, что она была женой старосты? — строила догадки Катя. — Но она же не поехала с мужем и немцами, а осталась здесь, и не одна, а с сыном…
Лишь начальнику особого отдела удалось убедить Катю не доверяться слепо Мэри, не делать поспешных выводов, а прежде понаблюдать, с кем она встречается, какие ведет разговоры, почему вдруг рассталась с мужем.
И знакомый сержант проводил Катю домой.
Вскоре Катя сообщила, что с Мэри действительно происходит что-то не совсем ладное. Днем она подолгу стоит у окна верхнего этажа дома и смотрит в сторону реки, а ночью, как всегда, выводит гулять свою собачку. Та, выбегая во двор, громко лает. Через какое-то время Мэри начинает тихо говорить с кем-то по-немецки.
— В прошедшую ночь, — сказала Катя, — мы долго не спали, и разговор Мэри на немецком языке с неизвестным слышала не только я, но и моя старшая сестра. Тут же сестра заметила: «Вот, оказывается, почему Мэри так твердо уверена в возвращении немцев».
Специально выставленные наблюдатели подтвердили сказанное Катей. Наши разведчики ясно слышали немецкую речь и засекли место, откуда появился немец: несплошной фронт позволил ему обойти наши посты и окопы.
Из окон второго этажа здания, где жила Мэри, хорошо просматривалась линия обороны участка с ее блиндажами, окопами и пулеметными гнездами, что не могло не интересовать вражескую войсковую разведку.
В ту же ночь обо всем этом мы сообщили в особый отдел армии, сделав вывод, что мы натолкнулись на агента, оставленного в нашем тылу немцами со специальным заданием. В этом же донесении просили разрешения использовать установленный канал связи для заброски своей агентуры в тыл врага.
В ответ через день особый отдел фронта прислал подготовленного ими разведчика для заброски в глубокий тыл немцев и внедрения его в одну из школ, готовящих разведчиков. Нам разрешили направить к немцам своего человека для разведки переднего края и ближайших тылов противника.