И тут просто нельзя не сказать о том «вкладе», который внес в Сталинградскую эпопею полковник Рейнгард Гелен. Нельзя хотя бы потому, что этот характерный эпизод его бурной биографии по вполне понятным причинам старательно замалчивается теми, кто подымает ныне на щит боннского обер-шпиона.
Широко известно заявление генерала Йодля, который, говоря о случаях провала немецкой военной разведки, признал: «Наиболее крупным явился ее неуспех в ноябре 1942 года, когда мы полностью просмотрели сосредоточение крупных сил русских на фланге 6-й армии (на Дону)». Эти горькие упреки начальника штаба оперативного руководства гитлеровской ставки можно с уверенностью отнести прежде всего в адрес Рейнгарда Гелена. В его обязанности, как руководителя отдела генштаба «Иностранные армии Востока», входила подготовка ежедневных докладов о положении — «Ситуационберихте». Они впитывали в себя тщательно профильтрованные донесения агентуры, данные войсковых разведок и воздушных наблюдений, крупицы сведений, вырванных под пытками у пленных. С этой дьявольской стряпней в первую очередь знакомился Гитлер, а затем геленовские доклады поступали к высшим военным руководителям рейха, и на их основе уточнялись планы очередных боевых действий на Восточном фронте. И вот в своем «Ситуационберихте» от 28 октября 1942 года Гелен утверждал, что в полосе группы армий «Б» на волжском направлении «противник не намеревается в ближайшем будущем предпринимать крупные наступательные операции…»
Воздавая должное военному искусству наших командиров, сумевших обеспечить внезапность контрнаступления, пора в полный голос сказать о той роли, которую сыграла в дни битвы на Волге советская контрразведка. В те дни она добилась победы над разведцентром «Орион» южной группировки вермахта, и эта победа неотделима от общего триумфа наших войск под Сталинградом. В чрезвычайно сложных условиях чекисты быстро вылавливали вражеских лазутчиков, обеспечивали безопасность линии связи и бдительную охрану военных тайн. При каждом удобном случае они завязывали с «Орионом» радиоигру, поставляя под видом агентурных донесений специально подобранные факты, помогавшие держать врага в полнейшем неведении относительно подлинных планов советского командования. Только в октябре агентурные рации «Ориона», работавшие под контролем нашей контрразведки, передали десятки шифровок о том, что войска на передовых позициях испытывают якобы острый недостаток в боеприпасах, что в прифронтовом тылу почти не видно резервов, что госпитали переполнены и прочее. Если даже незначительная часть подобных сведений, просочившись сквозь проверочные органы «Ориона», в конечном итоге попала Рейнгарду Гелену, то тогда понятно, почему он еще в последних числах октября с такой уверенностью заявлял о невозможности крупных наступательных операций нашей армии.
Только через несколько дней, буквально накануне советского контрнаступления, в «Ситуационберихте» от 12 ноября зазвучали первые тревожные нотки. Видимо, у Гелена накопились на столе самые противоречивые данные. Разведотделы войсковых частей, возможно, доносили, что на Волге и Дону возросло число переправ, а воздушная разведка вполне могла зафиксировать в ранние утренние часы усиленное движение к переправам пехоты и танковых колонн. Но Гелен по-прежнему не хочет расставаться с мыслью о том, что Красная Армия обескровлена и у нее, мол, не хватит духу для большого наступления. И взвешивая каждое слово, выбирая наиболее осторожные выражения, он пишет:
«…Пока еще не вполне выяснилась общая картина группировки сил противника по месту, времени и масштабам. Недостаточно четко выявились возможности наступления в ближайшее время. При этой неясной картине определить общие оперативные замыслы противника в настоящее время невозможно… Для развертывания широких операций противник, по-видимому, не располагает достаточным количеством сил».
Запоздалые и все еще весьма далекие от истины догадки Гелена уже ничего не могли изменить. Утром 19 ноября под Сталинградом под тысячеголосые залпы орудий и минометов вторая мировая война повернула вспять.