В это было сложно поверить, но это было так.
Еще через часа два, когда с кухни мы переместились на лоджию с видом на набережную и ночной город, зажегший тысячи огней и иллюминаций, я и вовсе пришла в себя. Сидя с ногами на диванчике рядом с Дэном и положив ему голову на плечо, я веселилась и рассказывала разные истории — особенно Кириллу понравилась моя интерпретация нашего с Денисом знакомства, он так искренне смеялся, что я просто наумиляться не могла. Какой человек, а! Бедная я несчастная дурочка, обманутая этим бархатистым голосом и приглушенным деликатным смехом! Все-таки я не мастак по первым впечатлениям о людях — вечно они у меня неверные…
— А расскажите, как вы познакомились? — попросила я, глядя на зависшую над соседним домом ехидно поблескивающую луну.
— Я не помню, — просто сказал Кирилл.
— Я тоже, — подтвердил Смерч.
Парни переглянулись и расхохотались.
— В смысле? — нахмурилась я, переводя подозрительный взгляд то на одного, то на второго.
— Серьезно, Маша, — отозвался гость. — Я лишь помню, что мы всегда дружили. До тех пор, пока я не уехал.
— Расскажите, — загорелась я. — Ну расскажите-расскажите-расскажите, как вы стали общаться!
— Это не было обдуманным и взвешенным решением, — продолжал гость, подперев голову кулаком.
— Поддерживаю. Видишь ли, Чип, — пояснил мне Денис, поигрывая кончиком короткого хвостика, в который были собраны мои волосы, — нас познакомили насильно — родители.
— Мы жили на одном этаже, — добавил Кирилл. — Поэтому родители общались: один возраст, одни увлечения, одно, — тут губы его тронула усмешка, — положение.
— Кстати, у меня кое-что есть. Мама дала на днях, когда узнала, что ты приедешь, — поднялся на ноги Дэн.
— Заинтересовал, — усмехнулся гость. — Компромат?
— Почти, дружище, — весело отозвался Дэн, и уже из соседней комнаты до нас донеслись его слова:
— Если я продам это журналистам, выручу хорошую сумму денег.
— Кто тебе поверит, — деланно серьезно стал рассматривать свои ногти музыкант. — Про нас постоянно делают дичайшие вбросы.
— Я читала как-то, что один среди вас — это девушка, — радостно подтвердила я его слова. — Это бурно в Интернете года три назад обсуждали. Флеймы были дикие, хейтирили все и сразу, — я захихикала, вспомнив, как смеялась с комментариев. Сейчас, правда, меня это все не волновало, но одно время я все время мониторила информацию о любимых группах — «Лордах», «На краю» и еще о парочке. Сейчас куда более важной казалась музыка, нежели ее исполнители. Хотя, не спорю, то, что любимый музыкант был в одной квартире со мной — поражало, вдохновляло, подбрасывало вверх, закручивало в воздухе и… И это было просто нереально круто — вот так просто с ним разговаривать.
— М-м-м, даже так? И как ты думаешь, это правдивая информация? — посмотрел мне прямо в глаза молодой человек. Я пожала плечами и сладко потянулась.
— Глупости, конечно.
Он улыбнулся. Так, наверное, могла бы улыбнуться кошка, если умела. И было в этой улыбке что-то настолько коварное, что у меня брови вверх поползли. Я на мгновение замерла с поднятыми рукам, а после резко их опустила и подалась вперед.
— Что? Да ты шутишь! — заявила я и рассмеялась, погрозив пальцем. — Я на это не поведусь!
Он только пожал плечами.
— Эй-эй, я же ваша фанатка, зачем меня так пугать?!
— Мне так нравится твоя эмоциональность, — невпопад произнес гость. — Очень тепло.
— В смысле тепло — это я угадала? — вспомнила я известную игру «Тепло — холодно».
— В смысле от тебя, как и от огня идет тепло, — вывернул все наизнанку музыкант. — И спасибо, — вдруг добавил он.
Головастики зачесали головы, не понимая, почему их хозяйку благодарят.
— За что? — удивилась я.
— За то, что Дэн так улыбается, — серьезно отозвался Кезон. А я не знала, что ответить ему. Просто сама улыбнулась и пожала плечами. Так само получается — ну, что у Дэна такая улыбка.
— Меня обсуждаете? — как раз вернулся в комнату Смерчинский, держа в руке фотоальбом — большой, тяжелый, темно-вишневого благородного цвета и с золотым теснением. В таких обычно хранят старые и ценные семейные фотографии — под тонкой прозрачной пленкой. А с ними вместе — и воспоминания.
— Меня, — отозвался его друг. — Ты же знаешь, люблю поговорить о себе, пока тебя рядом нет. Каюсь, моя слабость.
— Твой эгоизм — твоя слабость, — беззлобно хмыкнул Денис.