Запрет на экстракцию личности по нему не ударил. Технологии остались при нем. Годы легального бессмертия позволили ученым раскрыть если не все, то некоторые тайны мозга, и успешно скопировать кое-какие детали. Искусственные нейрокристаллы набирали популярность, людей уже не устраивали устрашающие формы роботов-чернорабочих, и клиенты продолжали ходить к Стогову протоптанной дорожкой.
В последнее время Стогов работал один, и делал очень мало. По мнению его клиентов — решил, что достаточно заработал, и наконец-то позволил себе жить, не думая о завтрашнем дне.
Бладхаунд так не думал. Он помнил Келли.
Стогов позвонил под утро.
— Не разбудил? — спросил он со смущением в голосе. — Поговорить нужно. Не заедешь ко мне? Часам, скажем, к двум?
Бладхаунд прикинул в уме и решил, что успевает.
— Заеду, — кивнул он.
Стогов облегченно вздохнул.
Жанна заглянула утром.
— Я могу идти? Я хорошо себя чувствую.
Бладхаунд поднялся из-за терминала.
— Да. Я отвезу вас.
— Я сама могу…
— Я отвезу, — сказал Бладхаунд. Увидев тревогу на лице девушки, изобразил улыбку:
— Не хочу вызвать гнев Тоши.
Жанна робко улыбнулась в ответ.
Бладхаунд под внимательным взглядом Тоши помог девушке одеться и спуститься к подъезду, усадил ее на переднее сидение «Тойоты» и тронулся с места.
— Адрес? — спросил он, выезжая на проспект.
— Что, простите?
— Адрес. Куда ехать.
— А, — сказала она. — В институт меня отвезите. Пожалуйста.
— Сегодня воскресенье.
— Да, я знаю, — она бросила на него просящий взгляд. — Мне очень надо! Я и сама могу…
Бладхаунд остановил машину около уже знакомых ему ворот перед заброшенным крылом института.
— Спасибо, — Жанна отстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу.
Бладхаунд вышел из машины.
— Пойдемте.
— А вы… зачем? — удивленно воскликнула девушка.
— Это может быть опасно. К тому же мне нужно узнать, что вы там увидите.
— Я вам расскажу, — пообещала она, но остановилась перед воротами в нерешительности. Обернулась на ищейку. Слова об опасности она услышала.
Бладхаунд огляделся. Здесь было пусто и тихо. Прошедший ночью снег присыпал все следы, разве что узкая улочка была располосована следами шин — из них только след Бладхаундовой «Тойоты» был свежим, — да по тротуару с противоположной от института стороны тянулась цепочка следов одинокого пешехода. Бладхаунд быстро перебрался на другую сторону. Жанна еще стояла, нерешительно положив руку на черненый металлический прут. Потом тряхнула головой и решительно полезла на ворота.
Бладхаунд помог ей спуститься. Показал на снег под ногами:
— Здесь никого не было сегодня. И вчера.
Жанна посмотрела на него с надеждой. Бладхаунд покачал головой:
— Это ничего не значит. Пойдемте.
Знакомые коридоры, гулкие и темные. Лестница. Подвальный этаж тоже встретил их темнотой. Жанна ахнула.
Бладхаунд достал фонарик. Свет выхватил из темноты двери и стены. Бладхаунд осторожно двинулся к тому месту, где в прошлый раз нашел Жанну и роботов.
Решетка была на месте, дверь — открыта настежь. Замка в петле не было. Бладхаунд вошел внутрь. Мелькнула мысль, что это ловушка, что он входит в клетку, как мышь в мышеловку.
— Подождите здесь, — велел он Жанне. Медленно обошел все крошечные комнатки. Везде было пусто. Некоторые служили складом для мебели, в одной — накрытое пленкой оборудование. В последней каморке друг на друге лежало несколько тел японской марки Adam3f. Без одежды, с раскрытыми черепами, чехлы от нейрокристаллов составлены рядом и щедро присыпаны пылью.
— Жанна! — позвал Бладхаунд. Девушка подошла и замерла на пороге.
— Как же так… — пробормотала она. Подошла, хотела коснуться верхнего тела, но Бладхаунд не позволил.
— Не стоит ничего здесь трогать, — сказал он.
— Можно я… похожу здесь? — спросила она.
— У вас пять минут. Только не забирайте ничего на память.