Она была права, хотя мне всё ещё было странно думать о себе в таких терминах – как о создателе «самой громкой мистификации в истории современного искусства». Всё это казалось слишком грандиозным, слишком значительным для того, что начиналось как циничная схема заработка.
– Кстати, о международном интересе, – продолжала Наталья Сергеевна. – Вы уже решили насчёт приглашения прочитать курс лекций в Школе визуальных искусств в Нью-Йорке?
– Ещё нет, – я покачал головой. – Мне нужно убедиться, что с юридической точки зрения это безопасно. Всё-таки, несмотря на переосмысление проекта как концептуального искусства, некоторые коллекционеры в США могут считать себя обманутыми и подать в суд.
– Разумно, – она кивнула. – Но не затягивайте с решением. Такие предложения не поступают каждый день.
Мы ещё некоторое время обсуждали детали подготовки книги к изданию, затем подписали последние документы. Наталья Сергеевна ушла, а я остался на террасе, заказав ещё один эспрессо.
Я достал телефон и просмотрел несколько сообщений. Вероника писала, что всё готово для завтрашней встречи с куратором музея современного искусства – они хотели обсудить концепцию моей новой инсталляции, которая должна была стать частью постоянной экспозиции. Софья сообщала, что наш юрист получил официальное уведомление о прекращении уголовного дела «в связи с отсутствием состава преступления» – формулировка, которая ещё несколько месяцев назад казалась недостижимой мечтой.
И ещё одно сообщение, от неизвестного номера: «Марк, нам нужно поговорить. Олег Савицкий».
Я усмехнулся и удалил сообщение, не отвечая. Савицкий уже третий раз за последний месяц пытался связаться со мной через различных посредников. Видимо, смирившись с тем, что его план по захвату контроля над проектом Фантом провалился, он теперь хотел предложить какое-то новое сотрудничество. Но у меня не было ни малейшего желания иметь с ним дело – человек, который пытался шантажировать меня, угрожал моей сестре и, возможно, был причастен к взлому компьютера Димы, не заслуживал второго шанса.
Я расплатился за кофе и спустился на лифте на первый этаж. День был в самом разгаре, и у меня ещё была запланирована встреча с Димой, который на прошлой неделе впервые после долгого отсутствия приехал в Москву.
Мы договорились встретиться в «Диарт» – небольшой галерее на Винзаводе, специализирующейся на цифровом искусстве. Дима хотел показать мне свой новый проект – что-то связанное с искусственным интеллектом и генеративными алгоритмами, развитие некоторых идей, которые мы впервые опробовали в работах Фантома.
Галерея встретила меня прохладой кондиционеров и приглушенным светом – идеальные условия для демонстрации цифрового искусства на больших экранах. Дима уже был там, разговаривая с куратором – молодой женщиной с яркими фиолетовыми волосами и множеством пирсинга.
– Марк! – он помахал мне, заметив моё появление.
Мы обнялись – по-мужски сдержанно, но искренне. Несмотря на все трудности, через которые мы прошли, несмотря на то, что он фактически бросил меня в самый критический момент, убежав за границу, я не мог сердиться на Диму. В конце концов, мы вместе создали Фантома, вместе пережили его взлёт и падение, вместе переосмыслили его как концептуальный проект.
– Как жизнь в России? – спросил я, когда мы остались одни. – Не боишься?
– Немного, – признался он. – Но после закрытия уголовного дела риск минимальный. К тому же, я не мог вечно сидеть в Таллине – скучно, дорого, и работы нормальной нет.
– А что теперь? – я кивнул на экраны, где демонстрировались его новые работы – сложные, постоянно меняющиеся цифровые композиции, реагирующие на движение зрителей.
– Пытаюсь начать с чистого листа, – он пожал плечами. – Больше не прятаться за псевдонимами, не создавать мистификаций. Просто делать то, что умею лучше всего – писать код, создающий красоту.
Я кивнул, понимая его желание. Мы все хотели начать заново, оставив в прошлом историю Фантома – не забыв её, не отрицая, но и не позволяя ей определять всю нашу дальнейшую жизнь.
– А это что? – я указал на небольшой экран в углу, где демонстрировалась работа, отличающаяся от остальных. Что-то в ней напоминало ранние эксперименты Фантома, но с новым уровнем сложности и глубины.
– Это дань уважения, – тихо сказал Дима. – Фантому. Или, точнее, тому, чем он мог бы стать, если бы существовал и продолжал развиваться.