Я молча смотрел на экран, где цифровые формы трансформировались, взаимодействовали, создавали новые узоры и структуры. В этой работе была странная меланхолия, ощущение потери и одновременно продолжения, как будто что-то умерло, но его эхо, его влияние всё ещё резонировало в мире.
– Красиво, – наконец сказал я. – И грустно.
– Да, – согласился Дима. – Но в этой грусти есть и своя красота, своя истина. Как и во всей истории Фантома.
Мы ещё некоторое время обсуждали его новые работы, планы на будущее, возможные проекты. Дима упомянул, что получил предложение от крупной технологической компании разработать алгоритмы для создания «искусства под заказ» – системы, которая могла бы генерировать уникальные цифровые произведения в соответствии с предпочтениями клиента.
– Звучит как работа мечты, – сказал я.
– Может быть, – он не выглядел полностью убеждённым. – Но есть в этом что-то… я не знаю… слишком коммерческое? После всего, что мы пережили с Фантомом, после всех этих разговоров о подлинности, о ценности, о смысле искусства… создавать алгоритмы для массового производства «персонализированных шедевров» кажется шагом назад.
Я понимал его сомнения. Несмотря на все наши циничные разговоры о манипулировании рынком, о создании искусственного ажиотажа, где-то глубоко внутри нас всё ещё жило романтическое представление об искусстве как о чём-то большем, чем просто товар или услуга.
– Решай сам, – сказал я. – Но помни, что любой инструмент можно использовать по-разному. Даже алгоритмы для «искусства под заказ» могут стать средством для исследования, для эксперимента, для высказывания.
Дима кивнул, благодарный за понимание.
После галереи мы пошли в небольшой ресторан неподалёку. За обедом разговор неизбежно вернулся к теме Фантома и всего, что произошло за последние полгода.
– Ты слышал что-нибудь от Глеба? – спросил Дима, накладывая себе салат.
– Нет, – я покачал головой. – Он полностью оборвал контакты после того, как решил строить защиту на утверждении, что не знал о мистификации. Последнее, что я слышал – он продал галерею и переехал в Сочи. Открыл там какое-то заведение для туристов.
– А Карина Штерн? Вы поддерживаете отношения после её выступления на выставке?
– Скорее профессиональные, чем личные, – я пожал плечами. – Она консультировала меня по некоторым аспектам книги, давала рекомендации для музейной инсталляции. Но близкими друзьями мы не стали.
Дима кивнул и помедлил, прежде чем задать следующий вопрос:
– А что с коллекционерами? Были судебные иски?
– Несколько, – признал я. – Но большинство удалось урегулировать во внесудебном порядке. Некоторые коллекционеры даже решили сохранить работы Фантома, признав их культурную и историческую ценность в новом контексте. Их стоимость на аукционах снова начала расти – теперь уже как части концептуального проекта Марка Белецкого.
– Ирония судьбы, – усмехнулся Дима. – Мы создали Фантома, чтобы заработать на хайпе вокруг NFT, потом были разоблачены и чуть не оказались в тюрьме, а теперь его работы снова растут в цене, но уже как часть твоего художественного проекта.
– Жизнь сложнее любого сценария, – я поднял бокал с вином. – За непредсказуемость искусства и рынка!
Мы чокнулись и продолжили обед, обсуждая новые тенденции в мире цифрового искусства, последние скандалы на рынке NFT, технологические инновации, которые могли изменить способы создания и восприятия искусства.
После обеда Дима отправился на встречу с потенциальными инвесторами своего нового проекта, а я решил прогуляться до своей новой квартиры в районе Патриарших прудов. Не такой роскошной, как та, что была у меня в период расцвета аферы Фантома, но уютной и стильной, отражающей мой новый статус – не богача, но уважаемого автора и художника.
Вечером позвонила Вероника. Мы не жили вместе, но наши отношения постепенно восстанавливались, обретая новую глубину и честность, которых не хватало в прошлом.
– Как прошла встреча с издателем? – спросила она.
– Хорошо, – я сел на диван, глядя на закат через панорамное окно. – Книга выйдет через месяц, планируется масштабная кампания по продвижению. Они действительно верят, что это будет бестселлер.
– Я не сомневаюсь, – в её голосе звучала искренняя радость за меня. – История Фантома затрагивает слишком много актуальных тем, чтобы остаться незамеченной. Подлинность в эпоху цифровых копий, ценность в мире искусственного дефицита, границы между искусством и мошенничеством… Это не просто скандальная история, это зеркало нашего времени.