– Я могу заняться цифровым следом, – предложил Дима. – Создать несколько аккаунтов в соцсетях с датировкой несколько лет назад, добавить фотографии работ, которые якобы были созданы ранее, но в том же стиле.
– Отлично, – я одобрительно кивнул. – Только не переусердствуй. Лучше меньше, но качественнее.
Мы обсудили еще несколько деталей, прежде чем Дима засобирался домой.
– Кстати, – сказал он, закрывая ноутбук, – а что мы будем делать, когда люди начнут требовать личной встречи с Фантомом? Это неизбежно, если он станет успешным.
Я задумался. Это был один из ключевых рисков нашего плана.
– Будем отказываться, ссылаясь на принципиальную позицию художника. В крайнем случае, можем организовать видеоконференцию с измененным голосом и лицом в тени. Или найти актера для редких появлений.
Дима покачал головой:
– Опасно. Чем больше людей будет вовлечено, тем выше риск разоблачения.
– Согласен, но это проблема отдаленного будущего, – я пожал плечами. – Сначала нужно добиться успеха, а потом уже думать, как с ним справляться.
Дима ушел, оставив мне копии всех работ. Я сел за стол и начал готовиться к завтрашней встрече с Глебом. Мне нужно было быть убедительным, но не перестараться. Глеб был опытным галеристом и мог заподозрить неладное, если я буду слишком настойчив или если история Фантома покажется ему притянутой за уши.
Глеб расхаживал по своему кабинету, периодически останавливаясь, чтобы еще раз взглянуть на работы Фантома, которые я вывел на большой экран на стене.
– Это действительно интересно, – признал он наконец. – Техническое исполнение на высоте, концепция глубокая, есть своя узнаваемая эстетика. Кто еще видел эти работы?
– Пока никто, кроме самого художника и нас с тобой, – соврал я. – Он очень избирателен в выборе площадок для представления своих работ.
Глеб хмыкнул:
– И он выбрал мою галерею? Почему?
– Я рекомендовал тебя как человека с безупречным вкусом и хорошими связями в коллекторской среде, – я сделал паузу. – Кроме того, я сказал ему, что ты уважаешь желание художника сохранять анонимность и не будешь давить в этом вопросе.
Глеб задумчиво постучал пальцами по столу:
– Анонимность сейчас в тренде, особенно в мире NFT. Но это также создает определенные сложности с продвижением. Людям нравится знать, чьи работы они покупают.
– Именно поэтому нам нужно создать интригующую историю вокруг Фантома, – я подался вперед. – Не просто анонимность, а осознанный выбор, философская позиция. Это станет частью его бренда.
Глеб остановился и посмотрел на меня с легкой усмешкой:
– Ты говоришь о нем так, будто уже придумал всю стратегию продвижения.
– Я размышлял об этом, – осторожно сказал я. – У меня есть некоторые идеи.
– Поделись, – Глеб сел напротив меня.
Я начал излагать подготовленный план: камерная презентация для узкого круга избранных коллекционеров и критиков, затем серия публикаций в специализированных изданиях, создание ажиотажа вокруг личности художника, запуск первой серии NFT на эксклюзивной платформе, и только потом – полноценная выставка в галерее.
Глеб слушал внимательно, иногда кивая, иногда хмурясь.
– Звучит неплохо, – сказал он, когда я закончил. – Но я думаю, нам стоит действовать еще агрессивнее. Рынок NFT сейчас на пике, и нужно ловить момент.
– Что ты предлагаешь? – спросил я, чувствуя, как Глеб заглатывает наживку.
– Создать историю о «гении-отшельнике» и запустить ее через несколько ключевых медиа одновременно. Организовать закрытый предпоказ для избранных VIP-клиентов с аукционом. Использовать таинственность как основной элемент маркетинга. Люди любят загадки и эксклюзивность.
Я сдержал улыбку. Глеб сам предлагал именно то, что мне было нужно – раздуть историю Фантома до масштабов сенсации.
– Звучит отлично, – сказал я. – Но для этого нам нужно будет стать эксклюзивными представителями Фантома. Ты готов к такому партнерству?
Глеб посмотрел на меня оценивающе:
– Ты предлагаешь официальное сотрудничество? Ты, я и этот таинственный художник?
– Именно. Я буду посредником между художником и галереей, ты обеспечиваешь площадку и связи с покупателями. Прибыль делим в соотношении 50/30/20 – художнику, галерее и мне как представителю.
– 40/40/20, – немедленно парировал Глеб. – Галерея берет на себя все риски и расходы по организации выставок и продвижению.
Я сделал вид, что задумался, хотя внутренне ликовал. Глеб торговался, а значит, был заинтересован.