Я не мог возразить против этой логики, хотя перспектива столкнуться с Кариной Штерн вызывала у меня тревогу.
– Хорошо, – сказал я наконец. – Но я хотел бы присутствовать при ее ознакомлении с работами. Чтобы иметь возможность ответить на вопросы от имени Фантома.
– Само собой, – Глеб похлопал меня по плечу. – Не волнуйся так, Марк. Все идет отлично. Я чувствую, что этот проект будет успешным.
Я улыбнулся, стараясь выглядеть уверенно, хотя внутри меня грызли сомнения. Каждый новый шаг в нашей афере означал привлечение новых людей, новые риски разоблачения. Но отступать было поздно. Алекс Фантом уже начал обретать собственную жизнь, независимую от моей воли.
Статья Софьи вышла в четверг и быстро привлекла внимание в социальных сетях. Хештег #AlexPhantom начал набирать популярность, особенно после того, как несколько инфлюенсеров из мира искусства поделились ссылкой на статью со своими подписчиками.
Я сидел в кафе, просматривая комментарии к публикации, когда зазвонил телефон. Номер был незнакомым.
– Алло?
– Марк Белецкий? – женский голос звучал резко и уверенно. – Это Карина Штерн. Мы не знакомы лично, но Глеб Рогозин дал мне ваш номер.
Я выпрямился, как будто она могла видеть меня через телефон.
– Здравствуйте, Карина. Рад слышать вас.
– Перейдем сразу к делу, – без лишних церемоний продолжила она. – Я прочитала статью об этом загадочном Фантоме. Интересно, хотя и несколько претенциозно. Глеб предложил мне написать критический текст для каталога выставки, но прежде чем соглашаться, я хотела бы лично увидеть работы и поговорить с вами как с представителем художника.
– Конечно, – я старался звучать профессионально. – Когда вам было бы удобно встретиться?
– Завтра в галерее Глеба, в одиннадцать утра, – это было не предложение, а утверждение. – И я ожидаю, что вы будете готовы ответить на все мои вопросы, какими бы неудобными они ни показались.
– Я буду там, – заверил я, чувствуя, как пересыхает во рту.
– Отлично, – сказала Карина и отключилась без прощания.
Я отложил телефон и глубоко вздохнул. Встреча с Кариной Штерн была неизбежна, но я надеялся получить больше времени на подготовку. Теперь мне предстояло за один вечер собраться с мыслями и подготовиться к допросу от самого беспощадного критика московской арт-сцены.
Я немедленно позвонил Диме и вкратце объяснил ситуацию.
– Нам нужно встретиться, – сказал я. – Прямо сейчас. Я должен быть готов ответить на любые вопросы о технической стороне работ Фантома.
– Приезжай, – коротко ответил Дима. – Я подготовлю шпаргалку по всем использованным технологиям и методам.
Следующие несколько часов мы провели, разрабатывая детальные объяснения каждого аспекта работ Фантома – от используемых алгоритмов до философских концепций. Дима терпеливо объяснял мне технические нюансы, а я записывал все в блокнот, стараясь запомнить ключевые термины и процессы.
– Главное – не переусердствуй с деталями, – советовал Дима. – Карина не технарь, ей важнее концепция и художественная ценность. Если она начнет углубляться в технические вопросы, можешь сказать, что Фантом не раскрывает всех деталей своего метода.
Я кивнул:
– И еще нужно подчеркивать уникальность подхода Фантома, его принципиальное отличие от других цифровых художников.
– Именно, – Дима откинулся на спинку стула. – Кстати, я думаю, нам стоит ускорить работу над второй серией. Если первая презентация пройдет успешно, спрос на новые работы будет высоким.
– Согласен, – я закрыл блокнот. – Но сначала нужно пережить встречу с Кариной Штерн.
Карина Штерн оказалась именно такой, какой я ее представлял: высокая, худая женщина лет сорока с коротко стриженными седыми волосами, одетая во все черное. Ее острый взгляд за тонкими очками, казалось, проникал прямо в душу, выискивая там все сомнения и страхи.
– Итак, Марк, – она сразу перешла к делу, даже не поздоровавшись, – расскажите мне, как вы познакомились с этим загадочным Фантомом.
Мы сидели в пустой галерее Глеба. На большом экране были выведены работы Фантома. Сам Глеб дипломатично оставил нас наедине, сославшись на срочные дела.
Я начал рассказывать подготовленную историю о случайной встрече на закрытой вечеринке после Cosmoscow, о постепенном завоевании доверия художника, о его принципиальной позиции относительно анонимности.
Карина слушала, не перебивая, но ее взгляд становился все более скептическим.
– И вы никогда не видели его лица? – спросила она, когда я закончил.