– Кто знает? – я наклонился ближе. – Ты? Я? Глеб? Но нет никаких документов, никаких письменных доказательств того, что мы изначально планировали именно мошенничество. Всё существует только в наших головах и в наших разговорах, которые никто не записывал.
– А как же переписка? Твои инструкции по созданию работ, мои отчёты о процессе? Всё это есть в электронном виде.
– И что в этой переписке есть такого, что однозначно указывает на мошенничество? – я пожал плечами. – Мы всегда были осторожны в формулировках, использовали эвфемизмы, говорили о «проекте», о «концепции», никогда прямо о «мошенничестве» или «обмане».
Дима задумался, постукивая пальцами по столу.
– Может быть, ты и прав, – медленно сказал он. – Но всё равно это очень рискованная стратегия. Если она провалится, нам будет ещё хуже.
– А что мы теряем? – я развёл руками. – Я уже потерял всё – деньги, репутацию, карьеру. Ты в бегах, работаешь за копейки в чужой стране. Глеб под следствием. Хуже уже не будет.
Он вздохнул и посмотрел на меня с каким-то новым выражением – смесью усталости, смирения и, возможно, крошечной доли надежды.
– Ладно, – сказал он наконец. – Допустим, я согласен с твоим планом. Что конкретно тебе нужно от меня?
– Все материалы, – я был готов к этому вопросу. – Исходные файлы работ Фантома, документация процесса их создания, эволюция алгоритмов, всё, что может доказать наше авторство. И, что более важно, всё, что может быть представлено как документация концептуального проекта.
Дима кивнул и наконец расстегнул рюкзак.
– Я так и думал, – сказал он, доставая небольшой внешний жёсткий диск. – Здесь всё – от первых эскизов до последних работ. Полная документация процесса, включая все версии, все эксперименты, все неудачи. Плюс копии всех наших переписок, всех статей и интервью, всё, что когда-либо публиковалось о Фантоме.
Он положил диск на стол и подвинул ко мне:
– Я сделал резервную копию перед тем, как уехать. На всякий случай. Думал, может быть, когда-нибудь это станет частью истории искусства… или криминалистики.
Я взял диск, чувствуя его вес в руке – физическое воплощение всего нашего проекта, всей нашей аферы, всего нашего безумия.
– Спасибо, Дима. Это… это больше, чем я мог надеяться.
Он пожал плечами:
– Не благодари. Я делаю это не только для тебя. И не только для себя. Я делаю это для Фантома.
Я удивлённо посмотрел на него:
– Что ты имеешь в виду?
Дима допил эспрессо и отставил чашку, прежде чем ответить:
– Знаешь, я много думал об этом в последние недели. О том, что мы создали, о том, как оно развивалось, о том, как оно в конечном итоге вышло из-под нашего контроля. И я пришёл к выводу, что Фантом действительно стал чем-то большим, чем просто инструмент для заработка денег. Он стал… я не знаю, как это правильно сформулировать… каким-то самостоятельным явлением, отдельным от нас.
Я кивнул, вспоминая свои собственные недавние мысли о том, что Фантом создал нас, а не мы его.
– Поэтому, – продолжал Дима, – я хочу, чтобы вся эта история имела какой-то смысл, какое-то значение. Чтобы она не была просто случаем мошенничества в криминальной хронике. Чтобы она стала чем-то… я не знаю… значимым. Культурно, художественно, концептуально значимым.
Он говорил теперь с неожиданной страстью, его глаза блестели, и я вдруг увидел в нём не просто технического специалиста, создающего работы по моим указаниям, а настоящего соавтора, человека, вложившего в проект не только время и навыки, но и часть души.
– Я понимаю, – сказал я. – И я чувствую то же самое. Как будто мы случайно создали что-то гораздо более важное, чем планировали.
– Именно! – Дима оживился ещё больше. – Мы хотели просто заработать денег, а в итоге сделали заявление о состоянии современного искусства, о природе ценности, о кризисе подлинности. И это заявление оказалось настолько сильным, настолько резонансным, что никто даже не заподозрил подвоха – все приняли его за чистую монету.
Я улыбнулся, чувствуя странное родство с этим нервным, параноидальным человеком, с которым мы создали историю, потрясшую мир искусства.
– Так ты в деле? – спросил я. – Ты присоединишься к нам в попытке переосмыслить Фантома как концептуальный проект?
Дима покачал головой:
– Я не могу вернуться в Россию, Марк. Слишком рискованно. Но я могу помогать дистанционно – отвечать на вопросы, предоставлять технические объяснения, создавать новый контент, если потребуется.
– Этого достаточно, – я был искренне рад даже такой ограниченной поддержке. – Материалы на диске и твоя удалённая помощь – это уже огромный вклад.