Летом 1906 года правительство распустило кадетскую I Государственную думу, открыто показав, что оно возвращается к неограниченному самодержавию.
Царизм отвечал народу разгулом репрессий.
У нас в Симе, как и на других заводах Южного Урала, началась волна обысков. Полиция рьяно искала партийцев и просто «подозрительных». Особенно настойчиво охотилась охранка за боевиками, участниками недавних налетов, но тщетно. Это приводило ее в ярость.
При повальном характере обысков мы обязаны были принять меры безопасности. В конце августа Михаил Гузаков созвал нашу дружину. С тщательными предосторожностями собрались почти все боевики на берегу речки Сим, в густых зарослях душистой черемухи. Михаил пришел на собрание из леса: он к тому времени вместе с Александром Киселевым вынужден был перейти на нелегальное положение.
— Товарищи, мы не имеем права допустить, чтобы нас разгромили, — сказал наш командир. — Партия приказывает нам не складывать оружия. Значит — осторожность. Надо сберечь силы к решающему дню. Все нелегальное убрать из домов немедля. По своим садам не прятать, зарывайте либо на гумне, либо на заводе, либо за селом. Найдут — не узнают чье. Если кому грозит непосредственная опасность, придется перейти на нелегальное положение. Еще раз повторяю: мы обязаны сберечь наших людей, чтобы, когда придет час, было кому взять оружие.
Боевой организации стало известно, что Митя Кузнецов, Вася Лаптев и я попали на заметку. Совет дружины распорядился, чтобы я перепрятал всю находившуюся у меня нелегальную литературу, записи занятий дружины, инструкции по сигнализации и, конечно, всю бомбистскую технику: динамит, пироксилин, патроны гремучей ртути. Было решено: утром ко мне зайдут Оля Сулимова и моя сестра Агафья, и мы втроем отнесем все к брату Ольги, литейщику, он у полиции на хорошем счету.
Вернулся я с собрания очень поздно. Собрал всю нелегальщину, упаковал. Не раздеваясь, прилег на кровать и с трудом задремал…
На рассвете, когда еще не выгоняли скотину, к нам сильно застучали. Я вскочил и схватился за браунинг. Мать метнулась к двери.
— Кто… там? — испуганно спросила она.
— Это я… Лаптев Вася… Откройте, — отвечал прерывистый голос.
Мать отворила. В избу прямо-таки ввалился, задыхаясь, Василий.
— Понимаешь… такое дело, — не очень связно выдавливал он слова. — После собрания мы немного выпили… с ребятами… Я до дому дошел поздно… Смотрю — обыск… Я бежать… к тебе… Думаю, у Ванюшки, наверное, полиции нету…
— А тебя не заметили? — резко спросил я.
— Нет, что ты! Я осторожно…
В этот момент моя мать испуганно вскрикнула:
— Сынок! Стражники! Бегите!
Я глянул в окно: полиция была совсем близко.
Как был, в одном белье, я выпрыгнул в окно и перескочил во двор к соседям. Лаптев выбежал через сени и нашим огородом побежал к лесу. Меня полицейские не заметили, а Лаптева увидели и открыли по нему стрельбу. Но тот не растерялся, вспомнил, чему учили на занятиях дружины, и помчался крупными прыжками. И ему и мне удалось благополучно скрыться в лесу, в частых зарослях черемушника. Но там мы разминулись.
Так, без штанов, я просидел в лесу до самого вечера. Когда стемнело, решил пробраться потихоньку домой — надо же было одеться. А кроме того, мне хотелось узнать результаты обыска; может быть, кого-нибудь арестовали.
Лес подходил к нашему дому совсем близко, сажен на сто, а кустарник почти вплотную. Поэтому скрытно добраться до избы было не очень трудно. Шел я медленно, останавливался, прислушивался, осматривался — ведь полиция могла оставить засаду.
Но все обошлось хорошо.
Когда я вошел в дом, там вокруг матери сидели несколько женщин-соседок и горько плакали.
Мать кинулась ко мне.
Я едва вырвался из материнских объятий и стал быстро одеваться, одновременно расспрашивая, что произошло после нашего побега. Оказалось, обыски были еще у Королева, Кузнецова, у Гузакова. У Лаптева нашли прокламации, револьвер, который боевики взяли у полицейского Кожевникова. На квартире Королева обнаружили много листовок и нелегальных книг. У меня забрали все: заряженные бомбы, патроны гремучей ртути, динамит, пироксилиновые шашки, бикфордов шнур, устав боевых дружин, свисток и перечень сигналов, книги, прокламации. Однако арестовать никого не арестовали. Вася Королев тоже сбежал.