Только тогда рабочие обложили дом соломой, облили керосином и подожгли. Заполыхало, загудело пламя… В суматохе сбежал Чижек-Чечек…
Стражники открыли из окон огонь по тысячной толпе рабочих. Те отвечали. Начался форменный бой. Повстанцы понесли потери. Мертвым упал Насонов. Тяжело был ранен Алеша Чевардин… У дружинников быстро иссякли запасы патронов, и стражники решили прорваться. Собственно говоря, они могли бы это сделать и раньше — ведь у осаждающих оружия было мало. Но стражникам мешал панический страх перед разъяренными рабочими. Лишь огонек подогрел их храбрость. Они повыпрыгивали из окон и лежа дали залп вдоль улицы. Народ бросился врассыпную. Стражники отчаянно устремились вперед, на ближнюю гору. Их путь лежал мимо рабочих хибарок, и стрелять фараонам было невозможно.
Пожар немедленно затушили и обнаружили в доме под лавкой стражника, переодетого в женское платье — видимо, это был самый трусливый. Он и поплатился жизнью за свою трусость.
И Чижек-Чечек ушел тоже недалеко — его поймали женщины, помогавшие повстанцам.
Останки урядника искали три дня, но так и не могли найти. Видимо, бабы разнесли его коромыслами в клочья. Так и хоронили со всеми полицейскими почестями пустой гроб, в котором лежали только сапоги, да и то неизвестно чьи. Лишь месяца два-три спустя ребятишки, играя, нашли под каким-то камнем урядничью фуражку…
Хорошо вооруженные миньярцы прибыли в Сим к шапочному разбору и были очень раздосадованы нетерпеливостью симских повстанцев.
Теперь нужно было ожидать в Сим свирепую карательную экспедицию. Партийная организация приказала Михаилу немедленно убираться в лес.
На лесной дороге мы с ним и встретились.
…Каратели не заставили себя долго ждать. Черной тучей ворвались в Сим несколько сот казаков, драгун и стражников во главе с известным уфимским держимордой приставом Бамбуровым. Началась беспощадная расправа над рабочими и их семьями. Жители большого завода были отданы на поток и разграбление пьяным карателям. Опора царского режима — бравые казачки — не щадили ни женщин, ни стариков, ни подростков. Пошли повальные обыски. Сотни людей были арестованы. На краю села стояли три больших барака, предназначенные под жилье временным рабочим. Их превратили в тюрьму — они оказались буквально набитыми симскими заводчанами.
Но сломить сопротивление симских рабочих палачам не удалось: они не узнали, кто укрывал Мишу и куда он исчез после восстания, не установили и убийц урядника и стражника.
Десятки арестованных были отправлены в Уфимскую тюрьму. Среди них находились оба Мишиных брата — Павел и пятнадцатилетний Петя, — раненый Алеша Чевардин, Андрей и Илья Саловы, мой отец и сестренка.
Власти оценили голову Миши в десять тысяч рублей — колоссальные по тем временам деньги!
А в поселке тем временем шла отвратительная вакханалия. Пьяные казаки и стражники насиловали девушек, растаскивали из рабочих домишек жалкий скарб, резали кур и гусей, овец и коров. Они праздновали «победу»…
ПОГРОМ В ТЮРЬМЕ
Рана Алеши Чевардина оказалась очень серьезной: пуля засела в раздробленных костях таза. Тем не менее, Алеша был брошен в общую камеру Уфимской тюрьмы и оставлен без всякой помощи. Теснота, духота, грязь… В ране завелись черви. Заключенные, сидевшие вместе с Чевардиным, требовали врача, вызывали прокурора, но тюремная администрация оставалась глухой. Еще бы!.. Царские опричники жаждали мести за убитых полицейских. А мстить заключенному, да еще тяжело раненному боевику легко и безопасно!
Вместе с уфимскими черносотенцами тюремщики задумали подлое дело. Они повели агитацию среди заключенных-уголовников, особенно среди их главарей, так называемых «иванов». Негодяи говорили, что все «политики», в том числе и симские повстанцы, — крамольники, что они идут против батюшки-царя, а главное — они, мол, самые страшные враги уголовных.
— Если рабочие придут к власти, — науськивали воров и убийц, — то они вас просто-напросто повырежут. А вы не ждите этого, дайте этим политикам сами как следует…
Уголовникам прозрачно намекнули, что за расправу с заключенными рабочими их не только не накажут, но, наоборот, наградят и даже досрочно освободят из тюрьмы.
И вот «иваны» стали готовить свою уголовную братию к предательскому нападению из-за угла на симцев.
Всего этого политические, конечно, не знали. Но надзиратель Лаушкин, специально посланный партией на работу в тюрьму, предупредил симцев, что против них что-то замышляют. Что именно — он и сам не знал, но догадывался. Из симцев об этом надзирателе был осведомлен только Павел Гузаков. Он и держал с ним связь. Павел сказал Лаушкину, чтобы тот сообщил обо всем партийной организации на воле и в случае, если что-либо произойдет, немедленно дал ей знать. Затем Павел поодиночке переговорил со всеми членами боевой дружины, сидевшими в тюрьме. Теперь боевики были начеку.