— А, может, и письмо к «Черту» дашь?
— Нет, вот уж это не пойдет. Своя шкура дороже. Адрес и явку дам, а дальше знать ничего не знаю. Крутись сам.
На прощанье Яков вручил мне несколько брошюрок об анархизме и ушел. Занятно, что среди них оказались и те самые книжонки, которые печатала иконописная типография. Прочтя их позже, я убедился, что не зря ожесточенно спорили киевляне по поводу анархистского заказа.
Вскоре явился Грицько. Мы встретились, как добрые друзья, и быстро договорились.
Вечером, повторив ритуал с винтовочным затвором пограничного стража, мы спокойно пересекли границу двух империй. Я снова оказался в Австро-Венгрии.
Вот и Львов.
Важный извозчик во фраке и цилиндре дернул вожжи, и мы покатили по знакомым улицам. Вот гостиница, где так тепло меня принимали и так заботились… А вот и сквер. А это наша школа! Эх, как потянуло меня зайти туда, посмотреть «класс», потрогать столы, на которых недавно мы мастерили бомбы!.. Где теперь наш учитель, товарищ Николай? Куда забросила его судьбина?
— Тпр-у-у!..
Мы подъехали к нужному мне дому.
Остановившись на краю тротуара, я внимательно оглядел двухэтажное здание. В первом этаже магазин, с угла парадное. Прошел мимо окон — все в порядке!
На мой звонок вышла молодая женщина, одетая, как обычно одеваются в галицийских селах.
— Нет ли тутака Остапа? — спросил я.
— Не розумию, — смущенно ответила женщина. — Зараз покличу пана… — И она скрылась, оставив дверь незапертой.
Через минуту вышел невысокий мужчина южного типа, с черными курчавыми волосами, небольшим носом с горбинкой. Он остановился в дверном проеме и вопросительно уставился на меня.
— Нет ли тутака Остапа?
Мужчина молниеносно окинул меня взглядом с ног до головы:
— Да, киевлянин.
Все в порядке! Отзыв хоть и бессмысленный, но правильный.
«Черт» поворачивается налево кругом, я иду за ним. Дверь захлопывается. Мы идем полутемным коридором. На ходу он меня спрашивает:
— Вы от Яши?
— Да.
— Анархист?
— Анархист. С Урала.
Мы вошли в небольшое зальце. Навстречу нам поднялась красивая еврейка средних лет, высокая и статная.
— Познакомьтесь, моя хозяйка Рахиль, — представил женщину «Черт».
— Сергей. — Я вежливо щелкнул каблуками и поклонился.
Мне предоставили удобную комнату. Я привел себя с дороги в порядок и стал выглядеть настоящим львовским щеголем. Вечером явился хозяин квартиры, он оказался приказчиком расположенного рядом магазина. Как удобно им хранить и переправлять контрабанду!
Весь вечер мы проговорили. Хозяева мои горячо и с увлечением толковали об анархизме, о его теоретиках, вождях и героях, о Бакунине, о побеге князя Кропоткина, об анархо-синдикалистском движении, особенно французском, швейцарском и испанском, сыпали именами, которых я никогда не слыхал. Я слушал, кивал, попивая кофе с разными вкусными вещами, не возражал, памятуя пословицу: «Назвался груздем — полезай в кузов». Об оружии не промолвил пока ни слова.
Впервые за много месяцев я спал как невинный младенец — что значит не чувствовать над собою дамоклова меча российской охранки!
Утром после завтрака мы с «Чертом» отправились в хорошо мне знакомый сквер в центре города — место многих и многих конспиративных свиданий. Уселись. Я чувствовал себя, что называется, «в форме».
— Ну, товарищ «Черт», теперь за дело. Я за бельгийским транспортом. От Якова знаю, что оружие здесь, у вас. Сколько в нем весу?
— Пудов восемь.
— В фабричной упаковке?
— Да. Очень массивный ящик.
— Как повезем его через границу? — Я говорил напористо и безапелляционно, как о само собою разумеющемся деле. — Надо разделить на четыре равных партии, чтобы в каждом были браунинги, обоймы и патроны.
— Комплектами?
— Вот-вот, комплектами. Меньше риску. Засыплется одна партия — уцелеют остальные. Где оружие? Незачем тянуть время и мешкать.
— Оружие у нас в кладовой. Купим корзины, в них можно разложить пистолеты, а этикетки повесить от французского рома. У меня они есть.
— Идемте. — Я встал.
— Но только… Как будем транспортировать? Денег у меня нет.
— То есть как нет?! Куда же они делись? По условию, ведь вы обязаны были довезти оружие до России!
«Черт» пожал плечами:
— Перерасход получился.
— Перерасход?! — передо мною сидел отлично одетый и сытый субъект, устроивший себе комфортабельную жизнь, и спокойно сообщал о «перерасходе».
— А если бы я не приехал, как бы вы поступили?