Часть шкафа сдвинулась.
Нора взвизгнула и потянулась, чтобы толкнуть ее обратно.
Калеб побледнел, когда сооружение размером два на четыре начало падать, рванулся вперед и схватился за стену одновременно с Норой. Но в спешке переусердствовал, и конструкция качнулась вперед, потом назад, когда они пытались выровнять ее вдвоем.
Нора хваталась за воздух и за дерево.
Калеб отодвинул ее назад и в сторону, когда все затрещало и раскололось. Нора закричала, Калеб ощутил себя так, будто сердце бьется у него в глотке.
– С вами все в порядке? – оглянулся он.
– Да, – быстро кивнула Нора.
– Уверены?
– Да, я цела, Калеб. Все упало в другом направлении.
– Я знаю, но вы закричали.
– Ой... по-моему, я...
Она взглянула на свои руки, повернув их ладонями вверх. Между большим и указательным пальцами правой руки рдела царапина и текла небольшая струйка крови.
– Думаю, я обо что-то поцарапалась, может быть, о щепку.
Калеб взял ее руку. Проклятие! Его сумасшествие причинило Норе неприятности. Он никогда себе не простит. Калеб глубоко вдохнул, стараясь успокоить биение сердца.
– Нора, простите. Я не должен был звать вас сюда на помощь.
– Ничего, Калеб. Со мной все будет хорошо.
– Разумеется. Идемте. – Он потер пальцами внешнюю часть ее ладони.
Ведя Нору из сарая по направлению к дому, он при каждом шаге ругал себя на чем свет стоит.
– Не стоит поднимать такой шум. Здесь всего лишь заноза.
От взглядов, полных волнения и крайней озабоченности, которые время от времени бросал на нее Калеб, Норе хотелось петь. Такие мужские взгляды желала бы ощутить каждая женщина. И они ее волновали.
Она сидела на краю раковины в ванной комнате и смотрела на разбросанные вокруг средства первой помощи: ватные шарики, перекись водорода, спирт для протираний, бинты, упаковку игл, пинцеты, полотенце. Калеб уже мягко прочистил ей ранку, аккуратно смыл кровь для осмотра.
Увидев занозу, впившуюся в ладонь как раз между большим и указательным пальцами, Калеб с силой дернул за нее.
– Ой!
– Извините. – Он поднял голову.
– Ничего страшного, просто достаньте ее.
– Пытаюсь.
Нора заметила, что у него трясутся руки. Скорее всего ей не стоит доверять ему пинцет.
– Может, я вытащу занозу сама?
– Нет, я вытащу.
– Но у вас трясутся руки.
Нора смотрела, как он пытается успокоиться. Что за нервы? Всего лишь царапина и заноза, ничего особенного.
– Вы разве не оперируете животных?
– Да, конечно, оперирую. – Калеб кинул на нее косой взгляд.
– У вас руки всегда так трясутся во время операции?
Нора не верила, что сказала так, и понадеялась, что он не посчитает ее идиоткой.
Калеб выпрямился, закрыл глаза и вдохнул поглубже. Нора смотрела, как его плечи наконец-то расслабились и он взглянул ей прямо в глаза.
– Знаете, вы не упрощаете дело.
– Я... я ничего не делаю. – Нора с трудом сглотнула.
– Делаете.
Она не знала, что именно он имеет в виду.
– Я не... – начала она. Он помотал головой:
– Не важно. Теперь просто сидите, не шевелитесь и дайте мне все сделать, ладно?
Его голос стал мягче, а раздражения поубавилось.
– Хорошо.
Он снова потянул занозу.
– Ой!
– Я ее вынул. – Калеб поднял голову и широко улыбнулся.
– Уффф, – выдохнула она.
– Простите, что причинил вам боль.
– Нет, не причинили, – помотала она головой.
Она смотрела, как Калеб смачивает антисептиком еще один комочек ваты, снова промывает ранку и закрывает ее стерильной марлей.
– Простите, я сделала такой беспорядок, – произнесла Нора. – Я вам совсем не помогла. В таких делах я ужасно неловкая. Я пойму, если вы захотите меня уволить.
Нора не могла смотреть на Калеба. Она знала, что он собирается избавиться от нее. Нора закрыла глаза и отвернулась от него.
Ее вдруг ошеломило мягкое прикосновение кончиков его пальцев к ее подбородку. Их тепло заставило ее податься назад, и Калеб взял ее за подбородок чуть крепче. Он поднял ее голову и заставил заглянуть себе в глаза.
– Нора, я не хочу вас увольнять.
– Не хотите? – Она с усилием сглотнула.
– Нет, не хочу. – Калеб улыбнулся своей неотразимой улыбкой.
– Но вина была моя.
– Нет, моя. В первую очередь я не должен был просить вас о помощи.
– Но...
– Не спорьте, виноват я.
Нора смотрела, как аккуратно и мягко он перевязывает ранку. Закончив, он удерживал ее руку несколько дольше, чем необходимо, а еще через несколько секунд Нора увидела, что он начал ласково гладить ее ладонь кончиками пальцев. Она отважилась взглянуть на него. Ни один мужчина так на нее не смотрел.
Потом Калеб поднял ее руку и запечатлел легкий нежный поцелуй в самом центре ее ладони.
Глава 5
– Так где ты была последние несколько дней, Нора? Я не видела тебя ни в одном из твоих любимых мест – ни в библиотеке, ни в магазине.
Нора сделала глоток чаю и мысленно прикусила язык. Ей не хотелось спорить с матерью. Сегодня она просто порхала. Сегодня у нее самое лучшее настроение за всю жизнь.
Сегодня Калеб поцеловал ее ладонь.
Она вспомнила его взволнованное лицо сразу после поцелуя. Неизвестно, кто из них удивился больше. Все сразу приобрело неясные очертания. Она пробормотала что-то по поводу того, что надо возвращаться к работе. Он пробормотал что-то по поводу того, что она свободна вторую половину дня. Оба не слушали и не понимали друг друга.
Нора поторопилась обратно в клинику и, задыхаясь, оставила ему записку, что будет отсутствовать до конца дня и появится завтра рано утром. Но, вернувшись домой, ей не сиделось на месте, и она решила погулять. Почему прогулка завершилась посещением матери, она понятия не имела. И тем не менее она сидела с матерью за столом и пила чай.
– Ты не ответила на мой вопрос, дорогая.
– Я работала. – Нора улыбнулась матери. Нарисованная карандашом бровь выгнулась.
Ее мать – красавица. К сожалению, она еще и прославилась как городская вертихвостка. Это все знали и считали нормальным. Все, кроме Норы.
Как же тяжело было расти, зная, что ты – некрасивый ребенок красивой женщины. Как же действовало на нервы, когда, будучи подростком, Нора пыталась прихорашиваться, а мать пресекала любую попытку такого рода. В конце концов, Нора сдалась и приняла безропотно свою участь. Она никогда не будет такой красивой, как Дезире Джеймс.
Мать гуляла почти с каждым мужчиной в городе. Нора никогда не заговаривала о поведении матери, да ей и не хотелось ничего знать. И все же она приняла в раннем возрасте решение: для себя она выберет другую жизнь, во всем противоположную жизни матери.
– Работала?
– Да, мама. – Нора сделала еще глоток.
– Я думала, у тебя закончился учебный год.
– Да. – Нора намеренно выражалась туманно.
– Съешь печенье, Нора, оно низкокалорийное. – Бровь матери выгнулась еще больше.
Нора наблюдала за тем, как ее рука с великолепным маникюром подвинула к ней на кофейном столике тарелку с печеньем. Желудок почувствовал себя дурно.
– Нет, спасибо, мама.
– Одно тебе не повредит.
– Чая вполне достаточно. – Нора помотала головой.
Тарелка стукнула о кофейный столик. Нора почувствовала волнение. Она попыталась не обращать внимания на тревогу, сжавшую желудок. Каждое печенье, которое она ела, напоминало ей о лете годы назад. В то лето мать решила, что девушка ест недостаточно, выглядит невозможно худой, и настаивала на том, чтобы Нора ела печенье и мороженое. Если бы Нора не знала мать, то подумала бы, что ее стараются откормить.
– Так о чем ты говорила? У тебя работа на лето?
Нора прикинула в уме, что следует ответить. Тут надо выбирать слова. В клинике положение у нее неустойчивое. Дело не в работе Калеба, совсем нет. Дело в их с Калебом отношениях. Всю вторую половину дня она пыталась в них разобраться. Согласившись работать, Нора считала, что Калебу она нужна из-за своих навыков секретаря, но что же сейчас?
Сейчас Нора знала только одно: нельзя давать Калебу понять, что он ее интересует. Если он будет подозревать, что Нора увлечена им и поэтому хочет работать у него секретарем, он тут же ее уволит. Она только никак не могла понять, что же именно означал поцелуй Калеба в ладонь.