– Что ж вы так носитесь-то… – посетовала Инна, будучи сбитой в школьных коридорах вот такими метеорами уже несколько раз. – Осторожнее.
Он пробурчал извинение и уже спокойным шагом поспешил на третий. У неё был какой-то горьковато-кислый парфюм, похожий больше на мужской. Проводил взглядом, сколько мог. Её платье отдавало какой-то монашеской жизнью: длинные рукава закатаны до локтя, подол доходит аж до середины икры, вырез под самым горлом. Только пояс обозначал талию. У неё были пышные бёдра и небольшой животик. Будущая декретница? Бездумно забрав ключи от машины у вечно бурчащей библиотекарши, Нечаев спустился вниз, откладывая в памяти этот её образ.
В те выходные бэшки надрались здорово. Во всяком случае, ему хватило, чтобы зажать довольную Катьку за баней, предварительно кинув смску Ксюше: сорян, но наши весенне-летние встречи остаются в прошлом. Времени кататься в район на другом конце города не будет. Он ритмично вбивался бёдрами в Катьку и всё хватал руками за бока и задницу. По его ощущениям, чего-то не хватало. Вообще-то фигура Катьки представляла собой недостижимый для многих идеал, поскольку девушка давным-давно занималась волейболом. Дане нравилось думать, что удалось поиметь эту спортсменку-комсомолку-и-просто-красавицу ещё до начала учебного года.
– Полегче, – выдохнула она, когда довольствие уже грозило перерасти в боль.
Полегче было во второй половине воскресенья, когда почти все уже проблевались и протрезвели. Вася одарила его насмешливым взглядом, когда Данила вернулся, поправляя штаны, из отдалённой теплицы, в дверях которой через минуту мелькнула и Катька. «Я ж те говорила, она своего добивается», – толкнула его локтём Майорова, допивая тёплую похмельную минералку. Почти каждый не преминул воспользовались алкотестером просто потому, что эта чудо-штучка была в его, Нечаева, машине. С этим он себя держал строго, потому что отец ясно дал понять – никаких инцидентов и приводов быть не должно.
_______________________________________________________________________________________
Инна, услышав на следующий после собеседования день заветное приглашение на должность учителя русского языка и литературы, первым делом причесала свои странички в «ВКонтакте» и «Инстаграм». «ВК» она пользовалась редко, теперь эта страница у неё ассоциировалась только с работой в школе. И всё же удалила из подписок сомнительные паблики, убедилась, что на стене и в видеозаписях ничего такого. Сменила фотку на более актуальную, с отросшими уже волосами. Подписалась на группу школы, кое-кто из тревожных родителей пятиклашек уже стучался в друзья, загодя отыскав её. В «Инсте» сначала сделала страницу закрытой, поудаляла хайлайты с мемами, вскрывающими всю её циничную сущность одиночки с чернейшим чувством юмора. Оставила в закреплённых только музыку и отзывы на книги. Заменила аватарку, чтобы её лицо не особо узнавалось. Проверила список близких друзей. Перечитала посты, на что ушло приличное количество времени, и, не обнаружив ничего предосудительного, вновь открыла профиль. В прошлой школе она себе такого не позволяла, боясь быть найденной каким-нибудь особо беспардонными школьниками. Инна прекрасно знала, что дети тоже могут быть жестокими. Но теперь изо всей силы старалась открываться миру и людям. С этим было тяжеловато. Всю жизнь, если честно.
Мама и бабушка сетовали на очередной виток нервотрёпки в её жизни и, вместе с тем, радовались «стабильной» и «нормальной» Инниной работе. Она слушала их размышления на этот счёт вполуха, натренированная годами общения с семьёй. Их было уже не переучить. Мать спрашивала про наряд, который она наденет на линейку. Инна, едва сдерживая раздражение, сказала, что ещё не искала ничего. Она ведь знает, что дочь равнодушна к одежде!.. Мать была зациклена на её внешнем виде, сколько девушка себя помнила. Продолжала выговаривать ей про полную фигуру: «Я так набрала только после твоего рождения! А ты еще даже нерожавшая». Инна научилась отсекать такие вещи, работа над собой и терапия давали ей возможность не принимать слишком близко оценочные суждения со стороны. Даже если они исходили от самых близких людей.
Однако Инна всё-таки прошлась по магазинам, пополнив свой гардероб парой рубашек и свободными, но строгими кюлотами. Она обсудила дресс-код с завучем по воспитательной. Джинсы и кроссовки без рисунков и стразиков не возбранялись. Это порадовало: официальный стиль ей был не особо по душе.