— Я ценю ваше предложение, лорд, но мне нужно подумать.
— Разумно, — легко согласился мужчина. Он сделал пас рукой и наколдовал новый бокал, в который плеснул вино. — Может тост? За доверие и честность.
— За доверие и честность, — повторила Уайт и пригубила.
С деревом я провозилась непростительно долго. Пришлось вернуться в школу за фолиантом и перерыть его от корки до корки в поисках подходящего случая. Как никогда раннее я была благодарна за количество воды: бессмысленные подробности сейчас обрели смысл. Без них я бы не смогла выбрать более или менее подходящий вариант.
Пикси мне помогали. Они тащили все по списку и рисовали вместе со мной палочками по земле. Кривые соединялись в причудливый символ вокруг древа — тут главное рано или поздно не вызвать Сатану. С попытки десятой нужные слова в глазах вселенной прозвучали более чем удовлетворительно (или я просто ей надоела), и белый налет растаял прямо в воздухе, а пожухшие листочки налились живительным соком. Мне торжественно вручили хороший кусок водянистой мякоти и со всеми почестями отправили в Алфею. Хотя чует мое сердце, феечек задушила жаба. Причем всех и сразу.
Авалон нетерпеливо вырвал из моих рук мякоть и потер на терке. Через марлю выжал сок, оставив обрезки влажными, и смешал с несколькими ингредиентами. Кое-как влил Палладиуму в рот и достал бинты.
— Мне понадобится помощь.
В четыре руки мы измазали мякотью и остатками сока руку эльфа и хорошенько ее перебинтовали.
И мне показалось, что к концу у ушастого прилила кровь к щекам. Надеюсь, это хороший знак.
— Так значит, профессор Палладиум пойдет на поправку?
— Да, думаю, да. Его состояние стабилизировалось. — Авалон положил руку мне на плечо. — Ему нужен только отдых, как и нам с тобой. Я вернусь через пару часов и сменю повязку, не волнуйтесь.
Я кивнула и позволила выпроводить себя из лаборатории. Я действительно устала, да и вряд ли принесла бы хоть какую-то пользу.
Профессор вежливо попрощался со мной, напомнил, чтобы я как следует отдохнула и пожелал хорошего вечера. Я ответила тем же и поплелась к себе в комнату.
Хорошо, что профессор оказался рядом и подсказал, что нужно делать. Если бы Палладиум отравился только в моем присутствии, то уже отвесил бы… Уши свои.
Может, Авалон и правда не такой плохой. Помог уже дважды и…
Внезапная догадка заставила вздрогнуть. Я понеслась обратно в лабораторию. В ту самую, доступ к которой последние дни был только у меня и профессора, а сегодня по моей глупости туда попал и Авалон.
Мои худшие опасения подтвердились — кристаллы лежали разбитые вдребезги. Блестящие осколки, едва больше, чем бисер, рассыпались по всему столу и полу.
Труд последних недель уничтожен. Моя единственная здравая идея помочь Уайт уничтожена!
Я оказалась возле личной комнаты Авалона невероятно быстро. Пинком открыла дверь и ввалилась так бесцеремонно, что свалила набор однообразных белых пиджаков на входе.
Я дрожала от злости и желания превратить этого козла в мерзкую жабу. Чтобы он больше не навредил никому.
— Что-то случилось?
Он спросил это так невинно, что я поверила бы, если бы не череда таинственных обстоятельств, связанных с его смазливой мордой.
— Обезличивание!
Заклинание вырвалось интуитивно. И в отличие от случая Рейгана, с моих рук слетел розовый поток и ударил прямиком профессору в грудь. Он резко выдохнул и пошатнулся.
Несколько мучительных мгновений и…
И тело профессора увеличилось в размерах, на коже проявились алые полосы, а на спине порвалась одежда и выросли белоснежные крылья.
Авалон выпрямился и засмеялся.
— Зря ты это сделала.
Глава 16
— Обезличивание!
Заклинание вырвалось интуитивно. И в отличие от случая с Рейганом, с моих рук слетел розовый поток и ударил прямиком профессору в грудь. Он резко выдохнул и пошатнулся.
Несколько мучительных мгновений и…
И тело профессора потемнело, увеличилось в размерах, на коже проявились алые полосы, а на спине порвалась одежда и выросли белоснежные крылья.
Авалон выпрямился и засмеялся.
— Зря ты это сделала.
Так он действительно не настоящий! Неужели и правда представитель расы из той дрянной книжки? А я как назло не дочитала, каким колом таких тварей упокаивать.
— Вы меня не тронете. — Я решила, что если помирать, так смелой. — Это вы сделали двойника, значит, я вам зачем-то нужна.
Авалон усмехнулся. Даже в таком виде, он был красив: красные полосы добавляли какой-то перчинки его и без того притягательному лицу, а длинные распущенные волосы (еще и такие блестящие) никогда не портили мужчин.