========== Часть 1 ==========
Обучение на Камино должно было подготовить их ко всем ужасам войны, но до такого не додумались ни каминоанцы, ни тренеры Куэ’Валь Дар. Клоны Джанго Фетта проходили суровые тренировки и с детства знали, что такое боль, чтобы иметь возможность противостоять пыткам врага. Они развивали смекалку, чтобы быстро сообразить, как выбраться из плена, а такие партии клонов, как он, еще должны были уметь минимизировать потери среди братьев. Их даже травили, чтобы выработать иммунитет к некоторым ядам. Крифф подери, они все были идеальными солдатами, верными, лояльными Республике, сильными… абсолютно не готовыми к суровой реальности.
Реальность была гораздо сложнее. На войне было всякое, но сейчас эта реальность выглядела как подвешенный на цепь генерал Кеноби и темный владыка ситхов Мол напротив него. И ругались они, как старая женатая пара. Генерала не смущало, что его ноги не доставали до пола, он успевал пинать зарвавшегося ситха, когда тот терял бдительность. Попавший вместе с ним в плен, коммандер Коди понятия не имел, что ему делать, и просто наблюдал за происходящим. Особо выбора у него и не было, брат Мола, Саваж, держал Коди за плечо. Его взгляд выражал что-то, что Коди мог трактовать как скорбь, и никак не помогал оценке ситуации. По предположению Коди, они оба всего лишь видели то, чего видеть не должны были и, скорее всего, не хотели. А потом Саваж предложил убить Кеноби и забыть о нем, на что Мол разъярился, подтянул Коди к себе, начал угрожать его убийством, Кеноби ответил что-то едкое и они опять подрались между собой. У них определенно что-то происходило, чего посторонним видеть было не надо.
К его счастью, убивать его все-таки не стали, а вместо этого втолкнули в какой-то отсек, похожий на склад, и заперли. На второй день принесли еды и снова оставили одного. Ещё один плюс тренировок на Камино был в том, что их учили не сходить с ума в одиночестве: тоже запирали одних, иногда чтобы они нашли способ выбраться, иногда чтобы они могли преодолеть себя в потенциальной ситуации. Не все, правда, проходили, но Коди не помнил имена тех, кто ломался. Его партия проходила такие тренировки обязательно. Предполагалось, что если обычных штурмовиков на поле боя убьют, то таких как Коди, из партии потенциальных командиров, могли захватить для выяснения важной информации. Ситуация была похожа на нынешнюю, правда, его никто ни о чем не спрашивал. Он обшарил все помещение, но ни вентиляции, ни других способов покинуть его кроме как через дверь не нашел. Даже ящики, расставленные в вольном порядке, так и остались загадкой, не пожелав поддаваться его рукам. И уж что было говорить о надежде найти какие-нибудь бесхозные панели с проводкой, его заперли очень хорошо.
На пятый день комфортного пребывания в плену полуголодный Коди осмелел и потребовал душ.
— Много хочешь, — Саваж кинул перед ним паек, но Коди не сдался.
— Ты все равно меня не убьешь, а без своего генерала я не сбегу. Куда я денусь?
— Я не собираюсь с тобой возиться.
— Но ты и так со мной возишься, так почему просто не дать мне помыться? Или твой брат запрещает тебе принимать решения?
На это его приложили головой о стену. Коди ожидал чего-то подобного, но силы забрак явно не пожалел — в голове тут же зашумело, а окружение расплылось.
— Не знаю, что ты там себе надумал, маленький клон, — рыкнул Саваж, — но если тебя придется убить, я сделаю это с превеликой радостью.
А вот эта модель поведения врага была уже знакомой, поэтому, несмотря на боль, Коди продолжил стоять на своем.
«Я же клон! — он мысленно пытался подбодрить себя. — Меня учили не чувствовать боль!»
Да и что бы сказал его генерал, который пару дней назад дрался даже со связанными руками?
— Пока не пришлось, может, я успею принять душ? Не хочется встречать смерть, воняя, как дерьмо банты, — выдавил он под агрессивный рык над ухом.
Его снова ударили, на этот раз по животу, а затем оставили одного. Прошло немного времени, прежде чем Саваж вернулся и силком потащил Коди по кораблю.
— У тебя пять минут, — оскалился Саваж и втолкнул его в освежитель.
Это было неожиданно. И щедро. Коди был уверен, что из освежителя, как и из его камеры, выбраться тоже не было возможности, поэтому все, что он мог сейчас — это постараться успеть как можно быстрее.
Много времени заняла броня. Перед глазами расплывалось, должно быть, из-за того удара головой, но Коди смог раздеться и даже встал под душ. Не вода, ультразвук, выбирать не приходилось, но Коди бы сейчас все отдал за ощущение воды на коже.
Он старался поторопиться, но все равно не успел. Сначала Саваж с силой пнул дверь, будто бы предупреждал и давал какой-то выбор, а затем вошел сам.
— Твое время прошло, — сказал он и даже не моргнул.
— Ты ведь издеваешься, да? — из одежды Коди успел надеть только нижнее белье, броня ожидающе лежала рядом.
Разве можно было так поступать с пленниками, раз уж ты согласился на послабления? Или это был какой-то вид психологической пытки? Саваж только окинул Коди с ног до головы и закатил глаза. Нет, это была не психологическая пытка.
— На выход.
— Это нарушение положения о военнопленных! — запротестовал Коди.
— Я очень заинтересован, — не глядя, хмыкнул Саваж. — Двигай.
Получить еще раз не хотелось, пришлось послушаться. Голова кружилась, и, чтобы не потерять равновесие, под унизительный смешок Коди ухватился за руку забрака.
С генералом он так с тех пор и не виделся, но раз его не убили, значит, он был еще жив. Коди понял, что для забраков лично он никакого интереса не представлял, но его кормили, дали определенные удобства, а когда Саваж понял, что голова Коди не проходит, отвел в медотсек, где облегчил последствия сотрясения. У Коди хватило мозгов помолчать и не заработать еще одно. Саваж ходил всегда недовольный, односложно говорил и больше не бил его, только угрожающе рычал и огрызался, когда Коди спрашивал, где его броня. Пленному клону все равно было нечего делать, кроме как пробовать границы дозволенного и думать о происходящем. Происходящее не вписывалось ни в какие рамки.
— На, только захлопнись, — вместо брони ему прилетело большое одеяло, в которое он тут же завернулся.
Он не мог вспомнить материал, но оно было потрясающе мягкое.
— Ты похож на синюю личинку, — в первый раз на его памяти пошутил Саваж, когда остановился на секунду понаблюдать на эту картину.
— Предпочитаю жёлтый цвет, — отшутился Коди в ответ, — но выбирать не приходится.
Рекс бы эту шутку оценил.
А потом неожиданно пришел генерал Кеноби, помятый, удивленный и живой. Они не стали искать его броню и сбежали, пока корабль забраков стоял на заправке, спрятались в доке и вышли только тогда, когда он исчез в небе.
— Тебя ранили? — в отличие от Коди, у генерала вся одежда была на месте, и сам он выглядел пободрее.
По-быстрому оценив ситуацию, Кеноби отдал ему свой плащ, оставил сидеть в их укрытии, сам добрался до начальника дока и уговорил его связаться с армией, раздобыл какой-то еды и все волновался за состояние своего коммандера. Суетился даже больше обычного, Коди не пришлось ничего и делать, только успокаивать их обоих.
Определенно, генерал был на взводе. Коди пытался расспросить его о том, что с ним произошло и как за столько дней он выжил, но генерал Кеноби только отмахивался и уклонялся от объяснения. Зато прибывшие их спасать парни из 212 с удовольствием слушали о том, почему их командир оказался в таком порочащем себя виде.
— Эй, у меня не было выбора! Это были психологические пытки! — хохот роты предвещал, что байку про голого коммандера скоро будет знать весь Переговорщик, но генерал Кеноби и здесь встал на защиту поруганной чести.
— Думаю, они просто рады тебя видеть, Коди. Я уверен, что они не посрамят чести своего командира. Верно, парни?
— Конечно, генерал! Мы просто рады, что вы живы!
Они пропали на две недели, и весь 212-й батальон до конца верил в них. Возвращаться домой было здорово, хоть и жаль потерянную броню.