Скрипнула дверь, пропуская в помещение хмурого стражника, ведущего за собой заключенного. Пламя факелов дрогнуло от порыва ворвавшегося сквозняка; на стенах в беспорядке заметались призрачные тени. Вслед за конвоиром в допросную вошел молодой парень с бледной кожей, держащий в руках пачку бумаг и набор письменной принадлежности. Кивнув инквизитору, секретарь сел за стол, находящийся в углу помещения, сбоку от стены с горящими факелами. Обвиняемого же усадили на металлический стул, а вошедший последним дознаватель, в чьи обязанности входило исполнять требования инквизитора по применению физического воздействия, встал за спиной заключенного. Тот, надо сказать, выглядел неважно: серое лицо с поблескивающими в неровном желтом свете факелов испуганными глазами; крупные бисеринки пота, стекающие по лбу и щекам; искусанные до крови губы; запекшаяся кровь под носом и… буквально физически ощущаемый животный страх, исходящий, казалось из каждой клеточки его существа.
Педро презрительно скривил губы. Мартин Лютер – гроза отступившей с истинного пути Церкви, лидер Реформации, борец за авторитет Слова Божьего, а на поверку – жалкий, не заслуживающий сострадания человек. Тем не менее, Церковь милосердна к каждому грешнику, и даже такому собрату Иуды готова даровать прощение.
– Хочешь ли ты сознаться в сотворенном тобой бесчинстве, святотатстве и богохульстве прямо, откровенно и добровольно, дабы облегчить свою участь и получить прощение от Господа?
Глаза Лютера забегали из стороны в сторону, точно на потолке или стене, или полу мог находиться правильный ответ.
– Я не понимаю, какой именно ответ вы хотите от меня услышать…
– Правду!
Лидер Реформации вновь заерзал на стуле. Ему явно пришлось не по душе нахождение в двадцати метрах под землей, а именно на такой глубине находились допросные в тюрьме Святого Антония. Впрочем, Педро на его месте также вряд ли чувствовал себя комфортно.
– Я лишь хотел очистить Церковь от заблуждений… – глаза немецкого реформатора умоляюще посмотрели на инквизитора.
Педро подобный взгляд за последний полгода видел десятки, если не сотни раз, и если поначалу ощущал внутри себя дикий дискомфорт, то теперь не чувствовал ничего, кроме раздражения. Перед ним сидит враг Церкви. Человек, который сначала выбрав путь служения Господу, сознательно отверг его. И, ладно если бы речь шла о конкретно его душе – так нет, потащил в ересь тысячи других людей, обрекая их на вечные мучения.
– Правда? – Педро чуть подался вперед. – Отсюда давай поподробней…
Лютер непонимающе уставился на обвинителя. Инквизитор досадливо поморщился.
– Не понимаешь?
Реформатор отрицательно мотнул головой.
– Я тебе не верю. – каждое слово Педро произнес раздельно и максимально твердо. – У тебя есть один шанс сохранить свою жизнь – признать свои заблуждения и покаяться.
Лютер промолчал. В протоколе, составляемом секретарем так и будет указано: «обвиняемый не дал ответа».
– Как так вышло, что, приняв монашеские обеты, ты перестал верить в божественность Христа?
Глаза обвиняемого полезли на лоб. Он даже дернулся на стуле, и дознавателю пришлось положить руки на плечи, усаживая его обратно.
– Ложь! Я никогда не отрицал божественную сущность Спасителя!
– Однако, твое учение явно свидетельствует о заблуждениях Христа. Если же Христос заблуждался, то, следовательно, либо Бог может ошибаться, либо Христос не является Богом.
– Ложь!!! – теперь уже куда громче выкрикнул Лютер. – Это ложь!!!
– Кроме того, ты заявляешь о прямом союзе Христа и Сатаны, тем самым попирая Евангелие и Его крестные муки…