«Г. Тьер прибыл сегодня в Париж и тотчас же отправился в министерство иностранных дел. Он представил правительству отчет о своей поездке. Благодаря впечатлению, произведенному в Европе сопротивлением Парижа, великие нейтральные державы: Англия, Швейцария, Австрия и Италия — сошлись на общей мысли. Они предлагают воюющим сторонам перемирие, целью которого будет созыв Национального собрания». Афишу эту подписал один из трех ненавистных парижанам Жюлей — Жюль Фавр.
Париж волновался с утра. Еще ночью у театра «Жим-иаз» на многотысячном митинге раздавались голоса, требовавшие свержения правительства и провозглашения Коммуны. Рано утром делегаты двадцати округов приняли решение о свержении правительства. К полудню огромные толпы осаждали Ратушу, где продолжали заседать ненавистные народу правители под охраной солдат Винуа и гвардейцев буржуазных батальонов. Луиза, конечно, тоже была там, вместе со всеми кричала: «Долой перемирие!» и «Да здравствует Коммуна!»
Штурм здания начался, когда на Гревскую площадь прискакал во главе своих стрелков Гюстав Флуранс. Оставив вооруженных стрелков на набережной, Флуранс бесстрашно прошел сквозь охрану, перед ним расступались и офицеры и солдаты, так велико было обаяние его имени и страх перед ним.
Появление Флуранса вдохновило толпу. И вот — растерявшаяся охрана оттиснута, человеческая лавина хлынула на мраморные лестницы Ратуши, вверх, до самого Парадного вала, где заседало правительство.
Когда Луиза оказалась в зале, она увидела, что растерянные и побледневшие министры застыли вокруг огромного стола, а по столу, опрокидывая чернильницы, ходил, сверкая синими глазами, Флуранс.
Людская волна притиснула Луизу к столу, по ту сторону которого Трошю злобно кричал Лефрансе, известному республиканскому журналисту.
— Как вы смеете так разговаривать со мной?! И кто вы такой?!
Лефрансе отвечал со спокойной и презрительной ненавистью:
— Я парод, который пришел, чтобы вышвырнуть вас отсюда! Вы — банда изменников!
Лефрансе вскарабкался на подоконник, сорвал с шеи красный галстук и, размахивая им, кричал, обращаясь к площади:
— Правительство низложено! Да здравствует Коммуна!
Ворвавшиеся в зал стрелки Флуранса оттеснили Трошю и министров в угол, в то время как Флуранс записывал выкрикиваемые из толпы имена: до выборов Коммуны предстояло создать временное правительство. Сотни голосов выкрикивали имена тех, кому народ верил и готов был вручить судьбу Парижа:
— Бланки! Флуранс! Гюго! Делеклюз! Лефрансе! Пиа! Рошфор!
С великим трудом Луизе удалось пробраться к своим: за взлохмаченной головой Риго разглядела улыбающееся лицо Мари. Встав рядом, она кричала вместе со всеми, и в ряду имен повторяла и самое дорогое ей имя. Ну разве не такие честные и преданные революции люди, как Ферре, призваны управлять страной?
Когда в зале немного стихло, она тронула рукой плечо Теофиля:
— Значит, Париж не будет сдан?
— Пока мы живы — нет!
Да, тогда они непоколебимо верили. Но пока народ в залах Ратуши и на Гревской площади ликовал и праздновал мнимую победу, ускользнувший боковым ходом Трошю поднимал враждебные Парижу рекрутированные в провинции полки Винуа и буржуазные батальоны Национальной гвардии.
Людские толпы с пением «Марсельезы» расходились с Гревской площади, разнося по Парижу долгожданную весть: временное правительство, называвшее себя Комитетом общественного спасения, составляло первые обращения и декреты. Казалось, ничто не остановит победной поступи свободы!
С каким высоким чувством гордости за родной город, с какими радужными надеждами заснула в эту ночь Луиза! И хотя спать легла полуголодная, ей снились легкие и светлые сны. Луиза твердо верила: в ближайшие дни вооруженный рабочий и студенческий Париж разорвет душившее город кольцо блокады и прогонит пруссаков с родной земли!
А утром, чуть свет, ее разбудила заплаканная Аня Жаклар.
— Что, Аня? Что-нибудь с Шарлем?
— Ему пришлось скрыться. Уже арестованы Лефрансе, Пиа, Верморель.