Бен не отпускал ее. Рей чувствовала короткие, изучающие прикосновения губ к ее шее, и зачем-то пыталась уговорить себя, что в этом ничего нет. Что это просто… жест, неосознанный. Рей нужна Бену, чтобы пройти путь к свету до конца, и она будет с ним. А потом они вместе сделают галактику лучше.
— Пойдем, — тихо попросила Рей, опираясь на его плечи, чтобы встать. — Скоро станет совсем холодно.
***
— Я должен был, — сказал он позже вечером, уже перед самым сном. Огонь в очаге горел ярко, но в углах хижины все равно залегли тени. — Я не мог позвать на помощь. Иначе бы они забрали тебя и убили меня.
Рей вынуждена была с ним согласиться, хотя что-то внутри противилось этому. Она бы не смогла помешать им убить Бена, она не смогла бы объяснить, потому что была без сознания.
Укладываясь спать, она вдруг ощутила острое желание лечь отдельно. Занять пустую хижину, и пусть там холодно и нет плотного матраса на каменной скамье. После признания Бена, после того, как… Она не хотела быть рядом. Не потому, что испытывала отвращение, но страх. Она боялась не столько его, сколько своей реакции на близость Бена, на его признания.
Повернувшись спиной к Бену, Рей закрыла глаза, стараясь сделать вид, что засыпает или уже заснула. Но вместо этого она прислушивалась. Когда Бен лег рядом, что-то в груди у нее вздрогнуло, но, кажется, он тоже собирался спать. Рей услышала, как он тоже повернулся на бок и подумала, что он сейчас наверняка смотрит ей в затылок. Ей стало неуютно.
— Прости меня, — вдруг сказал Бен.
Рей промолчала, и он приподнялся на локте, нависая над ней.
— Прости меня, — повторил Бен, прижимаясь лбом к ее виску.
— Тебе не нужно просить прощения, — пробормотала Рей. — Давай спать. Я плохо себя чувствую.
Она солгала, но это был единственное, что пришло ей на ум. Притвориться спящей и надеяться, что утром все станет как раньше. Или что она придумает, что делать.
Рей отодвинулась к стене, натянув одеяло на плечи. Когда Бен лег рядом, между ними почти не осталось места, а сейчас он вдруг обнял ее за талию, поглаживая пальцами. Постепенно его рука опустилась ей на бедро, но жест вышел почти случайным.
Они не разговаривали. Рей буравила взглядом стену, но наконец ее стало тянуть в сон, а глаза закрылись сами собой.
— Я сделал это ради тебя.
Рей распахнула глаза. Очаг почти погас, в хижине было темно. Бен дышал тихо и размеренно. А Рей не знала, померещились ли ей эти слова или нет.
========== Ведьма с Джанк-стрит. Модерн!AU, ООС, соулмейты, магический реализм, джен ==========
Комментарий к Ведьма с Джанк-стрит. Модерн!AU, ООС, соулмейты, магический реализм, джен
**The Prids - Summer Cult**
Первым это случилось с По. Бен ничего особенного не заметил тогда, подумаешь — По влюблялся едва ли не каждый вторник. Правда, Хакс тогда заметил, что Дэмерону совсем отказал вкус, раз он втюхался в невзрачную замарашку из Джанкертауна. Ну прямо история Золушки на новый лад: красавчик-капитан футбольной команды и нищенка из Джакку. Уржаться можно.
Следующим стал ботаник Кин — об этом Бену по секрету рассказала Кайдел, когда они обжимались у него в машине. Тоже ничего удивительного: Кин, отпустивший бородищу и выглядевший с ней на десяток лет старше, был странным парнем. Влюбиться в нищенку из Джакку — это был его уровень.
Следующей была — вот это неожиданность! — Джесс Пава, но тут больший ажиотаж породила новость, что она еще и по девочкам. Но это уже было странно.
Но когда о девице из Джакку с благоговением заговорил Хакс, Бен понял, что небо упало на землю. До какого-то времени он был твердо уверен, что Хакс этот… асексуал. И что ему не нравится вообще никто, кроме собственной кошки. Арми считал, что место женщины — на кухне и заявлял об этом вслух, совершенно не стесняясь, чем доводил некоторых до белого каления, например, Роуз Тико, учившуюся на год младше. Она ненавидела его так страстно — ровно так же страстно Хакс ею брезговал, и Бен полагал, что это единственный вид страсти, который был ему доступен.
А теперь Хакс со слегка отрешенным видом рисовал на уроке портреты — рисовать он умел — и ни слова про место женщины. Так Бен потом и решил искать девицу — по портретам, стащив один из сумки Хакса.
Бен не сразу пришел к этому решению. Но пришел, когда в один прекрасный день увидел в коридоре драку: Дэмерон с упоением колотил Хакса, а рядом заливалась слезами Роуз Тико. Кто на ком стоял стало ясно далеко не сразу, но Бен наконец выяснил: Роуз рыдала, потому что Финн решил с ней порвать, тоже влюбившись в эту таинственную девицу. По раскритиковал это решение, а, пока они беседовали, мимо проходивший Хакс решил сыграть в д’Артаньяна и заявил что-то в духе, что девица из Джанкертауна будет с ним, а они пусть едут лесом. Когда тон разговора ощутимо повысился, Роуз, как раз проходившая мимо, узнала, что Финн собирается с ней расстаться — немного раньше и совсем не так, как он это планировал объяснить.
Девица из Джакку, как злая ведьма, вносила раздор в до этого довольно дружные ряды одноклассников Бена, и он решил с этим разобраться. Нужно было встретиться с ней и выяснить, что в ней такого. Бен повспоминал, как можно обезвредить ведьм, но ничего толком не вспомнил, кроме странного рецепта обрезать у ведьмы волосы и сжечь. И как он должен это провернуть? Тем более, что Бен не верил в ведьм. Он верил в совпадения, НЛП и доморощенных интриганок из Джакку. Зато в ведьм верила Кайдел и теперь носила с собой рябиновую ветку в сумке, будто она поможет от сглаза. Сам Бен ни ведьм, ни НЛП не боялся. Может, он и не красавец, как По, но он лучший квотербек школы за последние десять лет, и вид у него соответствующий. С девчонками Бену везло, он не ботаник Кин, не туповатый Финн и не Хакс с его странностями… Правда По и Джесс Пава выбивались из стройной схемы, сочиненной Беном во время математики, но он об этом предпочитал не думать.
Вооружившись портретом, картой города и (тьфу на тебя, Кайдел) рябиновой веткой, Бен отправился на поиски таинственной девицы. Сначала, правда, пришлось заехать на почту, забрать посылку для отца. Конверт был совсем маленький, и Бен из любопытства вскрыл его — ничего особенного. Серебряная монета «Тысячелетний сокол», довольно редкая — если верить отцу, нумизматика была вторым его увлечением после гонок. Полюбовавшись, как играет свет на чеканке, Бен вернул монету в пакетик и засунул ее поглубже в карман — чтоб точно не потерять, а то влетит, — и поехал в Джакку.
Джакку был соседним городом, но школы в нем не было, и большинство детей оттуда училось в соседних городках. Джакку называли Джанкертауном, и не просто так: там были два закрывшихся и разорившихся завода — металлургический и по производству моторов, станция по переработке мусора и целый квартал домов на колесах. А самым грязным и бедным местом в Джакку была Ниима — ее даже тут называли Джанк-стрит. Там и жила таинственная девица.
Собирая информацию о ней, Бен опросил всех, кого мог, и вот что он выяснил: никто не знал, где она учится, у нее не было профилей ни в одной соцсети. Ходили слухи, что она прокляла какого-то школьника, и он попал под машину. Она заплетала волосы в три пучка и точно одевалась в пункте Армии Спасения.
Оттуда Бен решил начать.
Пункт находился при церкви. У входа висело расписание бесплатных обедов и ужинов, а также дней, когда раздавали одежду, обувь и прочие вещи, а также бесконечные объявления: как отправить детей в бесплатный лагерь, курсы переквалификации…
Бен чувствовал себя не в своей тарелке, ошиваясь там, а потому решил сделать ход конем: зашел, подошел к женщине с бейджем, которая расставляла одноразовые стаканы на столе — готовила помещение к благотворительному обеду, и спросил:
— Извините, вы не видели здесь эту девушку? — и показал ей портрет.
— О, это же Рей! — сказала женщина. — Отличный рисунок. Твой?
— Друг нарисовал, — ответил Бен, убирая листок. — Не подскажете, где она живет?