— Минуту! — донеслось из глубин дома, когда Бен вошел, ожесточенно растирая нос, чтобы не чихнуть. — Подождите немного.
Раздались торопливые шаги. Бен выпрямился, оглядываясь: маленький холл был пустым, на стенах — многочисленные гобелены и картины в потемневших рамках, устланная ковром лестница ведет куда-то наверх, а лестничный пролет перегораживает цепочка — должно быть, чтобы любопытные клиенты не совались.
— Здравствуйте! — громко сказал Бен.
Из арки, ведущей в гостиную, вылетела маленькая бойкая старушка — она едва-едва дотягивала Бену до середины груди, и то за счет старых потертых туфель на платформе.
— Добро пожаловать в мой салон, — сказала Маз Каната. Огромные очки на ее лице делали ее похожей на стрекозу, и из-за них ее взгляд выглядел немного безумным. — Что вас интересует, молодой человек? Будущее? Настоящее? Прошлое?
— Я слышал, что вы можете исполнять желания, — ответил Бен. Он чувствовал себя неловко.
Маз улыбнулась, не размыкая губ.
— Пройдем, дорогой, — сказала она, указывая на проход. — Налить тебе чаю?
— Да, спасибо, — сказал Бен. С каждой секундой он был все менее уверен в своем плане. Старушка была странноватой. Но кто знает, может она уже разгадала его мотивы?
Бена провели в гостиную, усадили в кресло, чьи подлокотники и спинка были укрыты вязанными салфетками. На столе стояла огромная ваза с печеньем.
— Бери печеньки, не стесняйся, дорогой, — сказала Маз. — К чаю самое то, а внутри предсказание.
— Спасибо, — поблагодарил Бен.
Пока Маз готовила чай, он осматривался. Все, что только можно, было покрыто вязаными салфетками и скатертями. На каминной полке тикали часы, но сам камин не горел. Под потолком раскачивался желтый абажур на цепочке с тусклой лампой, чадили ароматические палочки, а еще было душновато. Бену тут же захотелось пить, но он мысленно зарекся пробовать здесь хоть что-то. Но печенье взял и принялся нервно крошить его пальцами в кармане.
Маз вернулась, неся на подносе чайник и две чашки на блюдцах, и маленькие ложечки, и сахарницу — все они были из одного набора, фарфоровые с позолотой и голубыми цветами.
— Ну, мой дорогой, — сказала Маз, разливая чай по чашкам. Бен принял свою, а Маз взяла свою и уселась напротив. — Как тебя зовут?
— А вы не можете это узнать сами? — спросил Бен.
— Имена — вещь непостоянная, — ответила Маз. — Легко меняются. То ли дело судьба. Я могу узнать твою судьбу по твоей руке, но твое имя… Нет.
— Меня зовут Кайло, — ответил Бен и протянул Маз руку ладонью вверх. — Что вы можете узнать?
Маз отставила чашку в сторону и осторожно взяла ладонь Бена в свои руки.
— Мой дорогой, — сказала она, проводя пальцем по линиям. Ее руки были сухие и теплые. — Ты одарен во многом. Я вижу, что у тебя открытое сердце и честолюбивый ум, вижу силу. Твоя судьба проведет тебя извилистым путем, который часто будет неясен для тебя, но будет вести лишь вперед. Ты много достигнешь, вершин, которые и не снились иным… — Маз вздохнула. — Но кроме великих свершений, я также вижу великое горе. Поднявшись вверх, ты упадешь, но даже падение будет не настолько болезненным как то, что ты переживешь… сможешь пережить.
Она отпустила ладонь Бена, и он подавил мимолетное желание вытереть ее о джинсы.
— Что ж, мой одаренный мальчик, — сказала Маз, отхлебывая чай. — Что же ты хочешь?
Бен задумался и спросил:
— А какова цена желания?
— Сущие пустяки, — ответила Маз. — Все, что ты сможешь дать. Что лежит у тебя в карманах?
В карманах у Бена не было ничего, кроме раскрошенного печенья и бумажки, выпавшей из него. Он даже телефон оставил в машине. Если только ключи от машины… ну уж нет! Он сунул руку в другой карман, скорее по инерции, и его пальцы наткнулись на целлофановый пакетик. «Тысячелетний сокол» лежал у него в кармане, ожидая, пока отец пристроит его в коллекцию.
Он не будет в восторге, если Бен отдаст его за просто так. Хан был не из тех, кто впадал в ярость и устраивал скандалы с оскорблениями, как например папаша Хакса, но это не значило, что ссориться с ним было приятно.
Бену нечего было отдать.
Маз посмотрела на него, вопросительно вскинув брови, и в этот момент сверху раздался шум — глухой стук, будто что-то уронили на пол. И Бен решился: он быстрым движением вытащил пакетик с монетой и положил его на стол, привлекая внимание Маз.
— Только это, — сказал он.
— Желание за дайм — неплохо, — Маз улыбнулась. — Я согласна.
На пакетик она даже не посмотрела.
— Так какое оно?
Бен задумался. Можно было бы и соврать, но после истории с Рей он слегка побаивался. А вдруг загипнотизирует его, превратит в трудоголика или во что похуже? Что ему нужно? Денег им всегда хватало, колледж не был проблемой, у Бена была отличная команда и одноклассники, и от отсутствия внимания девушек он не страдал. Они с родителями путешествовали по миру… Черт, да у него была прекрасная жизнь! Ему нечего было желать! То, чего он хотел, он мог достичь сам, а то, чего не мог… Если только пожелать такое, о чем он лишь слышал, что не причинит никому проблем, в отличие от желания Рей…
— Это… — начал Бен. — Странно. Но я хотел бы, чтобы у меня был человек, который понимал бы меня. С полуслова. А я понимал бы его. Как в старых приключенческих книгах, знаете, где ради других могут пройти огонь и воду, никогда не бросят, никогда не предадут. Когда находят кого-то… как будто находят часть себя. Как лучший друг, только… — у Бена кончились слова, и он замолчал. Ему было невероятно стыдно за этот бессвязный поток, который он выдал, совершенно не соображая. Должно быть благовония виноваты. Тут наверняка все напичкано всякими подозрительными травами, чтобы легче было облапошивать клиентов.
— Я понимаю, — сказала Маз, кивая. Она протянула руку и осторожно возложила ее поверх ладони Бена. — Но, мой дорогой, представь себе, что будет, если ты потеряешь такого человека?
— Я бы не дал такому случиться. Ни за что, — ответил Бен и убрал руку.
— Ох, мой мальчик, — Маз улыбнулась. — Я спрашиваю тебя: это то, чего ты желаешь?
— Да, — ответил Бен. — Да, — повторил он увереннее.
Ну же, Рей, ты уже должна была найти этот блокнот с колдовскими рецептами!
— Наш салон гордится тем, что желания исполняются практически сразу, — сообщила Маз. — К счастью, или несчастью, все они имеют срок годности. Так и передай своей подружке, которая попыталась воспользоваться моими услугами, не собираясь платить.
Бен почувствовал, что у него краснеют уши, и порадовался, что на них начесаны волосы.
— Извините, — сказал он, собираясь добавить: «Я не понимаю, о чем вы говорите», но слова застряли в горле. Может быть, и к лучшему.
— Я не сержусь, — сказала Маз. — Но суть желаний такова, что тебе придется расплатиться за них, так или иначе, рано или поздно. И лучше сделать это сразу и на тех условиях, которые ты можешь себе позволить.
— А я… — в горле у Бена пересохло, — могу?..
— Ты честный мальчик, — заметила Маз. — Хоть и привираешь в мелочах. Со мной ты расплатился сполна, а вот с другими, — она улыбнулась. — Но предупрежден — значит вооружен. Удачи тебе, Кайло.
— Спасибо, — автоматически ответил Бен.
Он встал, поставив чашку на стол, и Маз проводила его до самой двери.
— Хорошего дня! — сказала она ему на прощание.
Спустившись по ступенькам Бен направился на угол улицы, как они с Рей условились.
Рей уже была там: сидела на бордюре с кислым видом, подперев подборок рукой.
— Ничего я не нашла, — мрачно сказала она. — Никаких гримуаров, дневников и хрустальных шаров. Только три кошки, но я уверена, что там есть еще четвертая очень пушистая и с шерстью рыжего цвета… — Рей сняла с шорт свалянный комок кошачьих волос. — В общем, ничего полезного. Извини, что напрягла.
Она подняла взгляд на Бена.
— Как все прошло? — спросила она. — Нормально? Не сильно капала на мозги?