Киан заметно смутился, а Роза рассмеялась.
— Так и знала. Пусть ты и худенький, но у тебя такие щечки, невозможно не понять, что поесть ты любишь. Ты вообще завтракал? Садись, я сейчас что-нибудь приготовлю.
— Вообще-то я показывал ему территорию, — набычился Дэвид. — Нельзя терять времени, и…
— С тебя убудет, если дашь мальчику несколько минут, чтобы поесть? — из заботливой тетушки Роза мгновенно перевоплотилась в строгую домоправительницу и погрозила Дэвиду ножом. — А будешь возражать — свиные ребрышки еще нескоро станут достоянием твоего желудка.
Тот возмущенно запыхтел.
— Да вот еще!..
— Не обращай внимания на старого ворчуна, он с виду грозный, а на самом деле добряк, — Роза поставила перед Кианом полную тарелку. — Кушай не торопясь. А мы отойдем, чтобы не мешать, — она схватила Дэвида за руку и потащила к раковине.
— Спасибо, — пробормотал Киан, окончательно смутившись. Затем взял вилку и уткнулся в тарелку.
Он не знал, куда себя деть. Пока Роза и Дэвид переругивались, он сверлил взглядом белоснежную скатерть, краснея, как помидор. Если к неприязни Дэвида он начал привыкать, поведение Розы его совершенно обескуражило. Разве так обращаются с нанятыми охранниками?
И снова он испытал то самое чувство защищенности и спокойствия. Чувство того, что он вернулся домой. Пинками прогнав непрошеные ощущения, прислушался.
— Нет, вы только посмотрите, — умилилась Роза, глядя через плечо, как Киан уписывает за обе щеки. — Впервые вижу кого-то с таким хорошим аппетитом.
— Он мне не нравится, — продолжал бубнить Дэвид. — Он какой-то странный. Видела? Хоть бы улыбнулся раз!
— Что ты привязался к мальчику? Молодой господин сказал, что у него родители погибли не так давно, какие уж тут улыбки! — Роза вымыла тарелку и сунула Дэвиду вместе с полотенцем. — Помогай, нечего просто так стоять.
— Да нет же! — шепотом возмутился Дэвид, яростно натирая тарелку. — Он вообще… никакой! Лицо, как маска, не догадаешься, что у него на уме, по родителям так не скорбят. Вдруг он задумывает что-то ужасное, а Амадео об этом и не узнает?
— Прекрати, люди с таким аппетитом не могут быть плохими, — Роза выключила воду и вытерла руки. — И ты, и молодой господин уже пятьдесят раз проверили его биографию. Там было что-то подозрительное?
— Кроме приводов в полицию за драки ничего, — вынужден был признать Дэвид. — И то срок уже истек, он чист.
— Тогда не забивай голову, — Роза ткнула его пальцем в грудь. — Ты и так слишком много нервничаешь. Так недолго и до…
Дверь кухни приоткрылась, и Тео мышкой юркнул на кухню. Киан почувствовал укол стыда — он вдоль и поперек изучил биографию Солитарио и членов его семьи и знал, что мальчишка приемный. Но Амадео души в нем не чаял, и Киану было не по себе от того, что он должен разрушить эту идиллию.
— Привет, — улыбнулся мальчик Киану, который от неожиданности едва не подавился.
— Привет, — с полным ртом ответил он, откладывая вилку, но Тео взял ее и сунул обратно в руку.
— Кушай, не стесняйся. Госпожа Роза вкусно готовит, правда?
Киан кивнул.
— Очень.
— Меня зовут Тео. А тебя Киан, да? Я слышал, ты будешь папиным телохранителем, это так классно! Дэвид, конечно, тоже хороший телохранитель, но он ужасно ворчли…
— Малец! — рявкнул Дэвид. — Ты чего это тут разглагольствуешь, а? Это я-то ворчливый?!
Тео подскочил и, хихикая, спрятался под стол, спасаясь от заслуженной кары.
— Маленький господин прав, ты и в самом деле напоминаешь старую бабку. — Роза снова ткнула Дэвида в грудь. — Слышал бы ты себя со стороны — смех да и только. Даже я столько не ворчу, а уж постарше тебя буду. Матео Солитарио! — она шлепнула полотенце на стол, по которому маленькая ладошка подбиралась к вазочке с конфетами. — Обед через час, будьте добры потерпеть и не портить аппетит!
Пока Роза ругалась, Киан незаметно стащил конфетку и сунул ее под стол. Тео высунулся из-под скатерти и хитро подмигнул.
— Просыпайся.
Холодный, жесткий голос вырвал Киана из сна. Он выпрямился на стуле, к которому был привязан, и, встряхнув головой, откинул волосы с лица.
Ксавьер Санторо стоял перед ним. В углу рта тлела сигарета. Выражение лица не предвещало ничего хорошего, но Киана это не обеспокоило — не для того он признавался, чтобы рассчитывать на снисхождение.
Ксавьер выпустил дым вверх. Красный огонек переместился вниз — он опустил руку. Молчание затянулось, но никто не нарушал его.