Ксавьер хмуро таращился в стену.
— Дальше.
— А дальше ничего. Следов шайки обнаружить не удалось, угнали в неизвестном направлении.
Ксавьер привычным движением потянулся к нагрудному карману, но курить в палате не разрешалось, и сигарет он не видел уже несколько дней. Дьявол! Над Амадео измывались по полной программе, а он застрял здесь и ни черта не может сделать! Он приказал своим людям прочесывать город частым гребнем, но никаких следов. Вообще никаких. А теперь еще оборвалась единственная ниточка — Рауль Гальярдо тоже исчез, вероятнее всего, вернулся в Мексику. Ребекка была убеждена, что Гальярдо не имеет к похищению никакого отношения, но Ксавьер готов был использовать любые возможности и любых свидетелей, чтобы отыскать принца.
Этот паршивец должен быть жив. Если бы его убили в этом чертовом пригороде, то не стали бы увозить труп с собой — к чему лишние хлопоты?
— Звони Мигелю, — приказал он Ребекке. — Пусть притащит сюда Гальярдо. Мне нужны ответы, любые ответы.
— Этому психу? — Ребекка протянула ему телефон. — Будь любезен сделать это сам.
Злость едва не перехлестнула через край, но Ксавьер все же вырвал трубку из ее пальцев и набрал номер.
— Гарсиа, — отрывисто сказал он. — Нужна ваша помощь. Рауль Галья…
— Пропал без вести. — Голос Мигеля был донельзя серьезным. — В Мексику он не возвращался, я узнавал. Его помощник ждал в аэропорту, но он так и не появился.
Ксавьер закрыл глаза и сосчитал до десяти.
— Что-нибудь еще удалось выяснить?
— В шайке пять человек. Всех остальных, оставшихся от банды Флавио, я пересчитал, половина тусит в Тихуане, оставшиеся рассыпались в окрестностях Мехико, Веракруса и Синалоа, ищут хлебные места. Не хватает лишь этих пятерых.
Ксавьер знать не хотел, каким образом Мигель проводил перепись.
— Все данные на них перешлите Ребекке Кэмпбелл, и немедле…
— Сделал это еще вчера.
Ксавьер зыркнул на Ребекку. Та кивнула.
— Может, вы мне еще на картах погадаете, жив Амадео или нет? — Ксавьер устало закрыл глаза и откинулся на подушку.
— Нет нужды, он жив. Иначе его труп уже обнаружили бы — дружки Флавио выставили бы его на всеобщее обозрение как факт свершившейся мести. Им наверняка что-то от него нужно — и это дает нам время.
— Но что? — Ксавьер стиснул телефон так, что пальцы побелели. — Какого черта им от него понадобилось, если не месть?
Но Мигель уже бросил трубку.
— Этот поганец просто невыносим! — прорычал Ксавьер и швырнул трубку на одеяло.
Ребекка предпочла не уточнять, кто именно. Вместо этого подобрала телефон и углубилась в изучение последних новостей.
Вдруг с ее губ сорвалось громкое, совершенно лишенное цензуры выражение. Ксавьер открыл глаза и уставился на нее.
— В чем дело?
— Убью этого придурка собственными руками! — шипела она. — Роберт, скотина! — Она сунула под нос Ксавьеру телефон. — Новость о твоем убийстве уже неактуальна. Теперь ты официально жив.
Ксавьер хмуро пробежал глазами статью. Ребекка не стала сообщать общественности о его состоянии, но пронырливый репортер, несмотря на угрозу увольнения, все же протолкнул в номер эксклюзивный материал о покушении и, что еще хуже, об исчезновении Амадео, а также о жутких находках в подвале пригородного дома.
— Убедись, что материал не выйдет за пределы города, — приказал Ксавьер бесшумно возникшему на пороге Киану. — Если нужно, поотрубай этому репортеру руки, ноги, даже нос и язык, чтобы он больше не смог ничего опубликовать.
— Слушаюсь. — Юноша поклонился и исчез так же, как и появился.
Ксавьер в который раз бессильно ударил кулаком по кровати, и тут зазвонил телефон. На экране высветилось имя Рикардо Торреса, и Ксавьер негромко зарычал, зная, что разговаривать придется не с ним. Мальчишка попросил, чтобы от него ничего не скрывали. Как же! Без подробностей обойдется вполне. Отец жив, это все, что ему надо знать. Вот только — жив ли?
Рауль пришел в себя от резкого скачка. По тряске сразу догадался, что находится в кузове машины, но что происходит? Куда его везу…
Ослепительная боль пронзила левое плечо, и он глухо застонал. Попытался дотронуться до него, но не смог — руки оказались связаны за спиной. Почему, он так и не сообразил, слишком было больно.
— Приехали, — сказал кто-то по-испански.
В кузов хлынул свет, и Рауль, едва-едва осмелившийся приоткрыть глаза, снова зажмурился. Его грубо вздернули на ноги, и он опять едва не потерял сознание от боли.
— Не сдох еще? — Кто-то похлопал его по щеке. — Отлично. Может, сгодишься.