Дождавшись, когда Ксавьер закончит, Цзинь убрал столик и аккуратно снял повязку.
— Неплохо, — пробормотал он. — Заживает, как на собаке, и поверьте, это комплимент. Боль еще беспокоит? Советую не врать.
— Да, — честно ответил Ксавьер, вняв голосу разума. Это наверняка означало, что вставать ему снова запретят, но Цзинь Тао его удивил.
— Поднимайтесь.
Превозмогая тяжесть в груди, Ксавьер встал на ноги и замер, пошатываясь — за столько дней, проведенных без движения, все мышцы одеревенели. Цзинь Тао обошел его кругом и одобрительно поцокал языком.
— Великолепно. С сегодняшнего дня отлеживать бока больше не придется. Но покидать территорию особняка я вам пока не позволю. Если будете вести себя хорошо, дня через два…
— Теперь понятно, почему Амадео постоянно на тебя жалуется. — Ксавьер, осторожно наклонившись, взял брюки со спинки стула и обшарил карманы, но сигарет там не оказалось.
— Ах да. — Лисьи глаза Цзиня весело сощурились. — Курить вы бросили, и это не обсуждается. Вам тридцать шесть, пора начинать заботиться о своем здоровье. Разве две пули в груди вас в этом не убедили?
Ксавьер зло бросил брюки обратно.
— В следующий раз всех нанятых для Амадео врачей буду прогонять через шкалу измерения садизма, — проворчал он.
Через полчаса он вышел во двор. Уже стемнело, в саду зажглись фонари, освещая все вокруг мягким, теплым светом. То и дело мимо проходила охрана — территорию особняка патрулировали круглосуточно, и даже мыши едва ли удалось бы сюда проникнуть.
Ксавьер подумал было стрельнуть сигарету у кого-то из охраны, но отказался от этой мысли. Как ни хотелось сопротивляться, но Цзинь был прав, да и Амадео частенько журил его за то, что много курит.
— Торговец ядом своей продукцией себя не убивает, — усмехнулся он.
В кустах раздался тихий шорох, и рука метнулась к наплечной кобуре, которой на месте не оказалось — в этом укрепленном замке носить с собой оружие было ни к чему. Хриплое мяуканье на мгновение сбило Ксавьера с толку, он с удивлением увидел горящие глаза, встопорщенные усы и ободранное ухо.
— Быть не может.
Огромный серый кот вышел из кустов и уселся на краю усыпанной гравием дорожки. Зеленые глаза таращились на Ксавьера с величественным ожиданием, с каким царь ждет подношений от подданных. Ксавьер сделал шаг, ожидая, что животное отступит, однако кот остался на месте, все так же таращась на него зелеными глазищами.
— И как же ты меня нашел, обормот? — прошептал Ксавьер, осторожно опускаясь на одно колено.
Кот прижал уши к голове, но Ксавьер, зная его повадки, не пытался его погладить. Сначала подношение, потом вознаграждение. Вот только в доме принца точно нет кошачьей еды.
В плечо с шуршанием ткнулся пакет.
— Возьмите. — Цзинь Тао протягивал пачку с сухим кормом. — Так и знал, что этот бандит явился сюда за вами. Уже третью ночь здесь бродит.
Ксавьер насыпал корм в миску и отодвинулся. Кот не спеша подошел, обнюхал угощение и принялся есть.
— И как вам удалось приручить этакого бандюгу? — Цзинь осторожно, стараясь не спугнуть гостя, поставил рядом миску с водой. — Обычно такого рода коты предпочитают добывать пищу сами, а не принимать чью-то помощь. Наверное, он почуял в вас что-то родное.
Ксавьер пропустил откровенную насмешку мимо ушей.
Кот закончил трапезу и принялся умываться.
— Как его зовут? — не унимался Цзинь.
— Не знаю. — До этого момента Ксавьер даже не думал, что у кота может быть имя. И в самом деле, как назовешь этого манула? Пушок? Тигр? Что за глупости. Амадео сейчас неизвестно где, а он решает, как назвать бродячего кота.
— Не думайте, что я не беспокоюсь за принца, — вдруг сказал Цзинь, будто прочитав его мысли.
Ксавьер поднял голову. Цзинь запрокинул лицо к небу, с которого начал накрапывать мелкий дождик, на губах блуждала все та же тонкая улыбка.
— Мы, азиаты, не слишком щедры на эмоции, — продолжил врач. — Свои я запечатал давным-давно, когда умерла моя жена. Но это не значит, что, не проявляя их внешне, я не испытываю их вообще. — Он взглянул на Ксавьера, и тот поразился выражению бездонной грусти в глубине раскосых глаз. — Я очень боюсь, что все мое искусство врачевания в итоге окажется бесполезным. Я очень боюсь, что принц вернется мертвым.
Цзинь развернулся и пошагал в дом. Белый ханьфу летел за ним, как саван, на длинных волосах поблескивала мелкая морось. На пороге он обернулся и указал на все еще умывающегося кота.
— Я буду звать его Бандитом. — Он хитро улыбнулся и скрылся в доме.