- А вы хорошо разбираетесь в людях, – протянул Энрике. – Заочно составили мой психологический портрет. В награду не стану вам врать: да, похищение Лучиано – моих рук дело, разве что в причине вы ошиблись.
- Ошибся? – Амадео был вне себя от ярости. – Ошибся?! Вы лишили отца сына из-за глупой прихоти, лишили брата руки! Какая, к черту, может быть причина сотворить такое?!
- Выпьете?
Вопрос выбил Амадео из колеи, и он озадаченно умолк. Энрике поднялся, разлил текилу по стопкам и поставил одну из них на подлокотник дивана. Вторую осушил одним махом и налил еще.
Амадео не притронулся к своей порции.
- К чему это все?
- Вы сами спросили меня о причинах. – Энрике пожал плечами. – Разговор будет долгим, а у вас раскалывается голова. Обезболивающего у меня нет, поэтому пейте. Хоть немного полегчает.
Амадео помедлил, затем опрокинул стопку в рот.
- Вы не оставляете мне выбора? – в который раз спросил Энрике Гальярдо у сидящего напротив мужчины в тщательно отутюженной рубашке с коротким рукавом. Соломенную шляпу он умостил на подлокотнике кресла, но та то и дело норовила соскользнуть вниз.
- Никакого, – отрезал собеседник. – Вы не в первый раз задаете этот вопрос, хотите соскочить? Не выйдет, Гальярдо, вы уже прочно сидите на игле. Если не желаете сотрудничать – пойдете под суд, и весь разговор.
- Нет-нет, – забубнил Энрике, хватая документы и складывая их листочек к листочку. – Я вовсе не отказываюсь, Марсело, кто в здравом уме предпочтет тюрьму… Но хоть немного свободы…
- Вы и так получаете привилегии. Ваши грузовики проверяют реже остальных, вас заранее предупреждают об облаве, ваши поля никогда не сжигают. УБН борется с заразой путем таких небольших уступок. Радуйтесь, что вы в их белом списке, Гальярдо. Не представляете, каких трудов мне стоило этого добиться.
- Конечно, не сжигают, – ядовито отозвался Энрике. – Они же почти все конфисковали!
- Они Национальный институт по борьбе с наркотиками. – Марсело Флавио криво усмехнулся. – И не могут позволить бесчинство. Только неусыпный контроль поможет избрать верный путь.
- Да вы шутите! – взорвался Энрике. – Я и так уже ступил на кривую дорожку! Вы вообще в курсе, что картели делают с предателями и просто неугодными? Напомнить вам про Кики Камарену?! Он даже не был стукачом, он был агентом, которого трогать куда опасней! А я, черт побери, самый настоящий стукач! Будь проклят тот день, когда я согласился вам помогать!
- Ну так откажитесь. – Устав бороться со шляпой, Флавио нахлобучил ее на голову. – В тюрьме свободы еще меньше.
Он поднялся и вышел из кабинета, оставив Энрике беспомощно скрипеть зубами. Проглотив длинное ругательство, Гальярдо подошел к открытому окну и собирался захлопнуть его, как вдруг уловил внизу какое-то движение.
Какой-то человек явно не желал, чтобы его заметили, поэтому передвигался вдоль стены дома, сливаясь с вечерними тенями. Энрике едва не свистнул охрану – и как только на территорию пробрался посторонний? – как вдруг понял, что знает шпиона.
Лучиано Винченце, друг его брата. Угораздило же Рауля с ним подружиться. Еще и с такой разницей в возрасте… Мальчишка забил Раулю голову глупостями вроде нескончаемых приключений и любви к искусству, и теперь брат и слышать ничего не желал о том, чтобы возглавить картель. А Катарина без памяти влюбилась в этого олуха, но что взять с женщины? Еще и дурацким прозвищем наградила. Прекрасный принц, надо же…
Энрике фыркнул и потянулся закрыть окно, как вдруг Лучиано поднял голову и посмотрел прямо на него.
Энрике словно молнией ударило – он внезапно понял, что, прячась в тени под окном, Лучиано слышал каждое слово, произнесенное в кабинете в последние пятнадцать минут. Весь разговор. А если он расскажет Раулю? Даже собственная охрана, самые приближенные люди не знали, зачем приходил Флавио, а этот мальчишка теперь способен уничтожить его, Энрике, поставить под угрозу весь картель, если хоть словом обмолвится об этой встрече лучшему другу!